Коллектив авторов - Старые долги

Так уж получилось, что мне до сего дня не довелось ловить рыбу в Твиде. Прямо скажем, в воинствующей Европе мне было не до этого. Всегда приятно получить новый опыт, когда его не ждешь, тем более что поместье Джозефа предоставляло для этого все условия. Его новый дом стоял прямо на берегу одной из самых лососёвых рек Британии. К тому же для рыбацких нужд на маленьком островке посреди реки, почти напротив замковых цветников, построили небольшой домик. Нам хватило пары минут и буквально нескольких гребков, чтобы небольшая резиновая лодка пристала к острову.

В домике нашлось всё для приятного времяпрепровождения на берегу с удочкой, а заодно и отличная лодка для выхода подальше на реку. Но мы решили остаться здесь. Стояло далеко не раннее, но всё же утро, и наши шансы на улов всё ещё оставались неплохи.

Было тихо и как-то уютно сидеть вот так вот в складном кресле, стоящем на деревянном настиле почти посреди реки и следить за поплавком. Течение реки убаюкивало, и я не заметил, как задремал. Мне снился Кахани и его мать, а в душе царил покой и ожидание счастья. Меня разбудила натянувшаяся леска — можно было поздравить себя с уловом. Правда, единственным, тогда как Джон уже выловил парочку приличных рыбин и теперь вознаграждал себя за это сэндвичем с огурцом. Увидев, что я наконец проснулся, он молча протянул мне мою порцию.

Решив, что для обеда нам улова хватит, мы направились обратно. За время нашего отсутствия домочадцы уже относительно пришли в себя и потихоньку занялись своими делами, хотя холл башни всё равно старались обходить. Мы не могли придумать нормального объяснения, а рассказывать свою теорию о бессмертных я по понятным причинам не стал. Вместо этого я занял Джозефа и Элис тем, ради чего меня сюда и позвали, позволив Митосу вернуться в библиотеку. Мы методично обходили комнату за комнатой, и я, как мог, давал свою экспертную оценку всем раритетам, оставшимся от прошлых хозяев. Подчас приходилось объяснять назначение некоторых предметов, характерных для быта средневековья, но совсем неизвестных в наши дни. А заодно хозяева хвастались теми своими приобретениями, которые я до сих пор не видел.

За этим привычным занятием они как-то успокоились, и ужин уже прошёл вполне беззаботно. Кейси даже согласилась нам сыграть что-то из Вивальди, хотя к нынешней обстановке скорее подошёл бы Вагнер. После, когда, измученные ранним подъемом и треволнениями, все разошлись спать, мы с Митосом вернулись в библиотеку, где были разложены какие-то книги, бумаги и тетрадные листы.

— Ну, чем похвастаешься? — спросил я.

— О, это действительно занятная история. Я начал с самого раннего, что смог найти, и даже пристал к миссис Потт. Она тоже поведала мне немало занятного. Про здешнюю семейку ходит много легенд, призрак просто самая популярная. Начать с того, что здешний родоначальник, Кайден, появился тут из ниоткуда. О нём толком ничего неизвестно, он никогда не говорил о своей родине. По некоторым признакам можно предположить, что пришёл он издалека. Кстати, Кайден Фелан — с гаэльского переводится примерно как «волчий воин» или «волк-воин». Ты заметил, что на портрете у него и у кое-кого из его потомков желтые глаза?

— Да, мне это показалось художественным преувеличением.

— Может быть. Но местные легенды приписывают Кайдену прямо-таки звериные черты, а именно волчьи. Проще говоря, его считали оборотнем. В семейных хрониках, естественно, этого нет, но среди местных эта теория до сих пор ходит. Да, и умер он довольно странно, пропал на охоте, тела так и не нашли. Как тебе такое?

— Призраки, оборотни… Жизнь становится все интереснее.

— Ещё как. Особенно в свете того, что про него говорили, будто он долгие годы сохранял свою физическую форму, «словно старость была над ним не властна», — зачитал Митос из одной из книг. — В общем, весьма колоритная фигура. И первый кандидат на бессмертие, правда, поборы с собственных потомков как-то не вписываются в характер. Дальше ничего столь интересного, хотя потомки у него были те ещё. Жить они спокойно не умели, да и не хотели. То и дело куда-то срывались: то в какой-то военный поход, то в плавание, то просто на длительную охоту. Всегда что-то привозили из странствий. Так что состояние они заработали явно не на земледелии, хотя тут тоже всё шло неплохо.

— Кстати о потомках. У бессмертных, как ты знаешь…

— Ну, про жену Кайдена тоже ходило немало историй. Говорили что она ведьма, и хорошо, что времена Святой Инквизиции настали много позже. В общем, думаю, если бы они захотели, то нашли бы выход. Хотя признаю, что желтые глаза весьма характерный признак, чтобы возникнуть на пустом месте. Кстати, судя по портретам и тому, что я успел прочесть, последний в роду, кто мог похвастаться такими глазами — это известный тебе Вейлин Фелан, рыцарь. Тоже тот ещё жук. Оказывается, свой титул рыцаря он тоже получил не за боевые заслуги, как можно подумать. Я уже говорил, что деньги у семейства водились, даже несмотря на все тяготы войны, а Эдуард Длинноногий очень любил воевать. У него вечно то гражданская война, то крестовый поход, то восстания, а уж с шотландцами он бодался до самой смерти. Так что ему Феланы оказались нужны и как источник средств, и как те, кто сможет сражаться против шотландцев. Какие услуги волчий сын Вейлин оказывал королю Эдуарду — точно неизвестно, но титул он получил и собственноручно придумал герб. Ты не обратил на него внимания?

— Нет, а что в нём такого?

— А ещё историк. Чему ты там своих детей учил? Сейчас темно и в оригинале мы его рассматривать не пойдем, но у меня тут есть изображение.

Митос протянул мне листок пергамента, на котором был нарисован герб: треугольный щит, на зеленом фоне которого две руки держали перекрещенные мечи, символ доблести. Нижняя часть щита полыхала красным пламенем, которое напоминало сердце, по верхней шла полоса из серебряных волчьих клыков на черном фоне, а в качестве не то щитодержателя, не то основания выступал черный оскаленный волк.

— Ты заметил, что щит не столько пронзает зверя, сколько возлежит на нём. Учитывая репутацию и образа волка в европейской геральдике как олицетворения зла и коварства, и легенды про прародителя, то очень говорящий герб получается.

— И весьма необычный, — не мог не согласиться я. Такого я ещё не видел, хотя всё же не считал себя большим специалистом в геральдике: аристократ из меня тоже был никакой.

— Ты обрати внимание на девиз, — посоветовал Митос.

— «Ab igne ignem», — прочитал я. — Подожди, но это ведь значит «услуга за услугу».

— Ну, если верить сегодняшней трактовке слов Цицерона, то да. Вообще дословно она переводится «От огня огонь». Но скажи, что у Вейлина определенно было и чувство юмора, и стиль.