Коллектив авторов - Старые долги

— Почему бы не сказать проще?

— Потому что литература может раскрыть наше воображение и позволить увидеть вещи с разных сторон — возможно, увидеть то, что мы упустили раньше.

Теперь она действительно смотрела на него с сомнением на лице.

— А как мы узнаем, что нам чего-то не хватает?

Боги, это действительно происходит. Безоговорочная вера в Департамент рушится. Азарт и надежда заставили пульс Митоса убыстриться. Гита потерла виски, глаза у неё сузились, как будто от боли.

— Раньше всё было так просто, — сказала она, больше для себя, чем для него.

— Конечно. Департамент снабжал тебя информацией. Тебе не приходилось думать ни о чем, только получать, обрабатывать и выполнять.

Зеленые глаза сузились еще больше, и он напрягся, вспоминая ее последнюю атаку. Но на этот раз гнев не казался направленным на него. Она встала и беспокойно прошлась к кухне и обратно.

— Трудно научиться читать и писать? — спросила Гита, наконец.

Пораженный, Митос покачал головой.

— Не… не особенно…

Ее челюсти сжались.

— Научи меня прямо сейчас.

Гита неплохо освоила алфавит и к вечеру могла распознать все буквы и различные звуки, которые они представляли. Очень способная, она была не самой терпеливой ученицей. Несколько раз она казалась настолько разочарованной, что Митос ей в какой-то мере сочувствовал. В целом, однако, Охотница умела сосредотачиваться.

Они достигли Техаса, когда солнце зашло. Вокруг было пустынно — местность на многие мили покрыта низкой растительностью. Дез съехала на обочину, капризно объявив, что не проедет дальше ни дюйма. Гита, пытавшаяся в тот момент разобраться в тонкостях произношения, равнодушно кивнула. Дез резко опустилась на сиденье рядом с Митосом, и тогда Гита подняла голову.

— Не садись там, — внезапно приказала она.

— Почему бы и нет? — Дез смотрела невинными глазами.

Охотница открыла рот, потом закрыла его. Уставилась на спутницу исподлобья. Дез вздохнула и спрыгнула с сиденья так быстро, будто оно могло загореться. Бормоча что-то насчет того, что давно хотела помыться, она исчезла в ванной комнате. Гита посмотрела на экран компьютера, но не могла сосредоточиться.

— Ревнуешь? — спросил Митос.

Она уставилась ему в лицо, и он напряг все силы, чтобы никак не среагировать. Подколка не сработала.

— Конечно, нет, — сказала она и вернулась к чтению.

В эту ночь он учил её новым способам наслаждения. И когда она пришла в себя, то впервые спросила о его собственных желаниях. Митос рассказал ей, и, опять-таки, был впечатлен тем, как быстро она постигала азы. Позже, когда они оба уже слишком насытились, чтобы продолжить обучение, она уснула, положив голову ему на плечо. Митос долго лежал, чувствуя ее тепло рядом с собой и испытывая тревожные сомнения насчет своих планов.

Ее крик вырвал его из дремоты, наполненной беспокойно-болезненными снами. Боль захлестнула его, и мгновение Митос едва мог дышать. Все это исчезло так же в один миг, и он вернулся к реальности, чтобы обнаружить ее, лежащей рядом с ним, оцепеневшей и сотрясаемой конвульсиями. Когда он протянул руку, кожа под его пальцами оказалась горячей и сухой.

Контроллер ударил еще раз, казалось, кислота заливала его вены. Шипя, он согнулся вдвое, смутно осознавая, что соскользнул с кровати. Неожиданно боль прекратилась. Вспотевший, дрожа от потери сил, он подтянулся и сел рядом с ней. Она издавала странные звуки, высокие, пронизывающие, они прорывались сквозь стиснутые зубы. Он поднял ей веко. Виднелся только белок, зрачок закатился.

— В… в чем дело?

Митос обернулся, и увидел Дез, испуганно глядевшую на них. Запоздало осознав, что он по-прежнему голый, Бессмертный натянул на себя джинсы.

— У нее эпилептические припадки. Принеси мне сумку, где она держит все назначенные ей препараты, и если у тебя есть какие-нибудь еще, даже незаконные, неси их сюда.

Дез колебалась.

— Я врач!

Когда-то был.

Дез резко повернулась. Мгновение спустя он услышал, как она бежит через кемпер. Вернувшись, она передала сумку и разрозненный ассортимент инъекторов, ампул и таблеток. Он выбрал всё необходимое из известных ему препаратов и ввел противосудорожное. Жар тоже представлял опасность.

— Намочи все постельное белье и полотенца холодной водой!

Охотница дернулась и забормотала, когда Митос и Дез завернули ее в мокрую ткань. Митос уловил лишь обрывки фраз, бессвязные ужасы бреда. Только одно слово он слышал, снова и снова. Это было чье-то имя — Гор.

Перебирая остальные препараты, он искал что-нибудь противовоспалительное, но смог найти только болеутоляющие таблетки и ампулы с непрозрачной синей жидкостью. Дез назвала их стимулятором роста клеток. По ее описанию, этот препарат ускорял воздействие иммунитета. В отчаянии от того, что состояние Охотницы стремительно ухудшалось, он сделал ей укол.

Получилось еще хуже. Судороги возобновились, активизируя заодно контроллер на впечатляющие беспорядочные импульсы. Митос выругался и, подняв Гиту с кровати, протиснулся мимо Дез в ванную. Он свалил Охотника под душ. Заткнув водосток, он включил воду. Глубина душевого поддона была только четыре дюйма. Но больше ничего нельзя было придумать. Он коротко приказал девушке, чтобы та держала голову Гиты над водой, и пошел на кухню. Льда там было немного, то, что нашел, он высыпал в поддон, чтобы вода вокруг Охотника не потеплела слишком быстро.

— Мы израсходуем всю воду, — предупредила Дез. — У кемпера бак только на пятьдесят галлонов.

— Я знаю. Осторожно. ДЕРЖИ ГОЛОВУ!

Пульс у Гиты был нитевидный, слабеющий. В уголках рта выступила пена. Она перестала дышать. Отчаявшись, он делал искусственное дыхание и закрытый массаж сердца. Ничего. Пульс отсутствовал. Дыхания нет… Его желудок свело; он ждал взрыва света и тепла, который положит конец его жизни навсегда. Ничего… ничего…

— Митос? Митос!

Ошеломленный, он не сопротивлялся, когда Дез подняла его на ноги. Она отвела его назад в спальню и усадила на край голого матраса. Что-то было в ее руке. Пиво.

— Взяла во время последней остановки, — сказала Дез, когда он, прищурившись, поглядел на нее. — Я собиралась пить, но, эй….

Он выпил всё, потом опустевшая бутылка выпала из слабых пальцев. Из-за многолетней вынужденной трезвости хмель быстро ударил в голову.

— Думаю, теперь ты свободен.

Митос поднял взгляд.

— Я?

— Я рада, — объявила Дез вызывающе. — Я знаю, что ты Бести, и совершил много плохих вещей во время войны, но тебе не нужно было помогать ей, и зря ты пытался научить ее читать. Ты намного лучше, чем большинство смертных, которых я встречала.

— Спасибо. — Он потер ноющие виски. Благодаря внезапной улыбке фортуны, авария, должно быть, повредила механизм, контролирующий бомбу, обмотанную вокруг его позвоночника.