Коллектив авторов - Старые долги

Митос застонал.

— Они спят, — объявил Гейб шепотом. Он залез в автомобиль, на соседнее сидение. Дункан возился с замком на стальном ящичке. Снаружи, завернувшись в одеяла, девочки спали под звездами. Дункан не разрешил разводить костёр, но ночь и так была теплой.

Щелчок. Дункан сказал что-то на языке, которого Гейб не понял, и поднял крышку. Внутри был розовый конверт, украшенный бабочками. Рисунок и марки выцвели, конверт опалило, особенно по краям. Под ним лежала медаль Святого Христофора.

— Это для тебя, — сказал Дункан.

«Гейб», — было написано небрежным почерком его матери. Внезапно руки его сильно затряслись. Гейб разорвал конверт и извлек листок, исписанный мелким почерком.

«Дорогой Габриэль:

Несколько лет назад, поздно ночью, мы с Сэмом перечитывали это послание, прежде чем положить в коробку. Мы слышали, как ты пробрался в сарай, милый. Ты никогда не умел хорошо подкрадываться. Ты умный молодой человек. А ещё ты порядочный и честный, и я знаю, что если ты открыл тайник и читаешь сейчас это письмо, значит, мы с Сэмом ушли. Может, ты знаешь правду о своих родителях, а может, и нет. Если нет, то пора тебе узнать».

— Что… о чем она говорит? — Горло Гейба так сжалось, что он едва мог выдавить слова. Дункан смотрел на него с тихим сочувствием.

— Читай дальше, — предложил Горец.

Кусая губы, Гейб так и сделал.

«Ты не наш родной сын, и девочки на самом деле не наши дочери. Дело было так. Я и Сэм работали в так называемом Институте Винтера. Там проводили эксперименты на Бессмертных. Я никогда не видела, что именно там делали, мой уровень допуска не был достаточно высоким, но все знали, что ученые творили с ними ужасные вещи. Даже с маленькими детьми, которых там собирали, потому что когда-нибудь они станут Бессмертными. Маленькие дети, такие, как ты и твои сестры.

В те дни мы с Сэмом думали, как и все остальные, что Бессмертные — мерзость».

Здесь чернила были размазаны. Гейб дрожащим пальцем коснулся пятнышка.

«Нас не волновало происходящее. Но когда я добилась перевода из главного тюремного крыла в детское, и там, в этом ужасном месте, оказались вы, полные жизни и любви… Мы с Сэмом не могли иметь детей, потому что чума сделала меня бесплодной, и я полагаю, что просто начала считать вас всех своими детьми.

Короче говоря, мы с Сэмом забрали тебя и девочек, тайно вывезли вас из института, потому что видели: вы — люди. Неважно, что вам предназначено стать Бессмертными! В конце концов, любовь моя, помни об этом всегда. Твой отец и я, мы всех вас любим, так глубоко и полно, как родных детей. Мы постарались дать вам то, что вам понадобится перед лицом мира, становящегося все более опасным для вас. Есть легенды о «Бессмертных», о том, что некоторые из них становятся наставниками для младших. Я молюсь, чтобы вы нашли такого мужчину или женщину. А до тех пор вы в моем сердце и молитвах,

— Это неправда! — Гейб, растерянный и расстроенный, едва не разорвал письмо, но сильные руки сомкнулись вокруг его запястий, и остановили его.

— Можно мне? — Осторожно.

Онемев, Гейб кивнул. С неподвижным лицом и тревогой в душе он долго ждал, но Дункан, прочтя, посмотрел на него ничуть не изменившимся взглядом.

— Это неправда, — сказал Гейб еще раз, уже спокойнее.

Так же спокойно Ричардсон сказал:

— Это так. Я знал, что ты Бессмертный, еще когда увидел тебя в отеле в Вегасе.

— Как? Откуда ты знаешь? — Гейб подумал о тех людях в джипах.

— Я такой же. На самом деле меня зовут Дункан Маклауд.

У Гейба застыла кровь.

— Нет, — прошептал он в ужасе. — Ты лжешь!

Дункан молча вынул откуда-то кинжал и, в неверном свете приборной панели, полоснул себя по ладони. К ужасу Гейба, он увидел, кожа зажила, не оставив шрама. Дункан спрятал нож, вернул письмо в коробку. Гейб оттолкнул её в сторону и увидел, что глаза Дункана сузились. В отчаянии он сказал:

— Я… должен обдумать всё это. Я… слишком много всего.

К его облегчению, Бессмертный кивнул. Сердце стучало молотком, но он продолжал:

— Я собираюсь лечь, но, наверное, не скоро смогу заснуть… — он ухитрился слегка улыбнуться. — Если можно.

— Спи сколько надо, — ответил Дункан. Его голос и лицо были по-прежнему добры, но под знакомой внешностью теперь скрывался неведомый смысл. Гейб кивнул. Взяв одеяло, протянутое ему Маклаудом, он вылез из машины. Завернувшись в мягкую шерсть, он лег рядом с Микаэлой, закрыл глаза и отчаянно попытался осознать невозможное.

Следующий день начался достаточно мирно. Гита вышла из спальни и сразу села за руль. Митос нашел несколько карт и уговорил Дез бросить ремонт компьютера ради игры в покер. Девушка проигрывала, когда кемпер вдруг вильнул и остановился. Удивлённый, Бессмертный отодвинул занавеску. Они припарковались у обочины в маленьком, пыльном городе. У отеля, на котором виднелся общеизвестный знак, указывающий на наличие телефона-автомата.

— Тпру! — Голубые глаза Дез были широко распахнуты. — Где мы?

— Около Бейкерсфилда. — Гита вышла из кабины. — Дез, ты мне нужна.

Не дожидаясь ответа, Охотник вышла из кемпера. Дез схватила свою шапочку и последовала за ней. Они исчезли в отеле. Митос подождал, пока они не скрылись из виду, затем принялся осторожно изучать компьютер Дез.

Примерно через двадцать минут женщины вернулись. Дез поглядела на него ошарашенными глазами и забралась на сиденье водителя. Гита указала на спальню.

— Туда! — скомандовала она резким голосом.

Митос похолодел, но встал без спешки и проследовал за ней в конец автобуса. Она закрыла дверь и заперла ее на ключ. Они находились совсем близко друг к другу. Бессмертный почувствовал жар, пробежавший по нервам, и напрягся…

— Кому ты звонил?

— Что?

На этот раз жар заставил его задохнуться.

— Лукас запрашивает у меня информацию о вызове из Истлейка в тот вечер, когда мы были там — звонок в военный форпост СтарДем в Колорадо — он зарегистрирован на мою карточку. Ты звонил Маклауду?

— Нет! — Он сделал глубокий вдох. — Да. Это была старая линия — мы использовали ее во время войны. Это единственный номер, который я мог вспомнить. Там никого не было.

Он был на линии только секунды. Они не могли выяснить его местонахождение.

Она выругалась и внезапно сильно толкнула его. Кемпер трясло на ухабах, и он, потеряв равновесие, растянулся на раскладной кровати. От толчка на следующей колдобине, большей, чем предыдущая, и она свалилась на него. Извернувшись, она сразу поднялась и включила контроллер. Митос изо всех сил сдержал рвущийся наружу крик. Глаза заволокло алым. Неестественно сильные руки сжали его запястья. Он попытался вырваться, но боль ударила его снова, и когда у него в голове прояснилось, он лежал на спине, запястья прикованы наручниками где-то в изголовье кровати. Они уставились друг на друга, затем она повернулась и ушла.