Коллектив авторов - Старые долги

В корабельные комнаты отдыха Кира наведывалась редко. Во-первых, чтоб не напрягать отдыхающих там энсинов. Во-вторых, потому что отдых в ее понимании — это пробежать пару километров на беговой дорожке или почитать перед сном хорошую книгу. Но в этот раз Стелла затянула ее туда послушать импровизированный концерт, который по случаю первого года совместного плавания устраивала инициативная группа офицеров.

Оказалось, в ее подчинении было немало талантов, сформировавших свой музыкальный бенд. Солистом и душой космических певцов был лейтенант-коммандер дель Кастельмарра — начальник Службы Безопасности USS «Дельта» и, по слухам, внебрачный сын посла Бетазеда. Слухам Кира старалась не уделять внимания, а вот послушать, как поет один из самых ревнивых мужчин в ее экипаже, было интересно.

Пел Диего в высшей степени превосходно. Так… тонко-пронизывающе, проникая в самую душу. Казалось, он обращался к каждому в зале, заглядывал внутрь, открывая сердце маленьким ключиком, чтобы вселить в него немного тепла и веры в себя, в любовь, в лучшее в человеке.

Кира была рада, что с самого начала встала в дальнем углу, за декоративным фикусом, разведением которых увлекалась Тереза и которые были расставлены теперь во всех рекреационных зонах корабля. Кире нравились эти нововведения. С ними корабль приобретал уютный и обжитый вид и некую индивидуальность.

У нее над ухом негромко откашлялись, возвращая капитана в реальность.

— Коммандер Шеллар! Простите, я вас не заметила.

— Я тут практически с самого начала концерта. Лейтенант-коммандер прекрасно поет, не так ли?

— Да, — горячо согласилась Кира и тут же смутилась. — Впрочем, вы же не впервые слушаете его выступление?

— Не впервые, но каждый раз пение лейтенант-коммандера дель Кастельмарра я считаю… невероятно приятным для слуха.

Кира улыбнулась. Это получалось всегда непроизвольно, но каждый раз, когда коммандер начинал искать логичные аргументы и подбирать синонимичный ряд, чтобы описать свои якобы отсутствующие чувства, улыбка сама проявлялась на ее лице.

— Да, я так же нахожу его пение весьма приятным.

Они помолчали, глядя, как Диего с шутками передает гитару следующему желающему помузицировать. Кира не спрашивала у своего первого помощника, отчего тот прячется за фикусом, чтобы послушать концерты. Его причины во многом повторили бы ее — они хотят дать экипажу отдых и свободу от постоянного надзора хотя бы так. Коммандеру с этим было тем более сложнее, что в силу своего вулканского происхождения он возводил логику и последовательность в поступках и словах в ранг высшего блага. Что с людьми работало далеко не всегда, из-за чего случались порой незначительные, часто забавные, курьезы.

Сама Кира, в экстремальных ситуациях чаще ведомая не логикой, а интуитивными решениями, по максимуму старалась корректировать свое поведение рядом с коммандером. Это было наименьшим, чем она могла бы отблагодарить его за прекрасную службу и ту сработанность, которую они показали уже с первых дней миссии.

— Капитан, — нарушил воцарившуюся между ними тишину коммандер Шеллар. — Могу ли я поинтересоваться у вас… — он замешкался.

Кира подняла глаза на своего сослуживца:

— Да, коммандер?

— Вы играете в шахматы?

— В классические и в трехмерные.

— Тогда… могу я предложить вам покинуть эту комнату отдыха и сыграть со мной в шахматы в одной из нижних комнат рекреации?

— С огромным удовольствием!

Малая рекреационная комната предназначалась в основном для работников Инженерного, а потому сейчас пустовала. Ни один отдел на всем корабле не любил гулянья так, как инженеры, потому все краснорубашечники сейчас пребывали в самом центре веселья. Если Кира правильно уловила, когда они уходили, их главный инженер из-под полы разливал по кружкам всех желающих что-то явно алкогольное и формально запрещенное. С другой стороны, мешать команде развлекаться было не в ее правилах — пока развлечения не влияют на трудоспособность и выполнение своих непосредственных обязанностей. Лейтенант-коммандер Жак пока вел себя вполне прилично и соответствующе занимаемой должности. А то, что он вот уже второй месяц держит общекорабельный тотализатор на всевозможные споры… Что ж, коммандер Шеллар предупреждал про его эксцентричность.

На столе в углу комнаты стояла доска для трехмерных шахмат с чьей-то недоигранной партией. И пока вулканец вслух рассуждал об этичности прерывания чужой игры, Кира ловко собрала и расставила шахматные фигуры в стартовом порядке.

— Черные или белые?

Шеллар отдал право первого хода даме.

Играть с ним было… очаровательно. Грамотно выверенные, логически продуманные ходы коммандера создавали не просто выигрышную, а красивую и в высшей степени эстетически привлекательную комбинацию. Первую игру Кира проиграла, не сумев прочитать использованную старпомом комбинацию. Восхищенно откинувшись на спинку стула, она пару раз хлопнула в ладоши:

— Браво, коммандер. Но я требую реванша!

— И я, несомненно, вам его предоставлю. Признаться, давно я не встречал столь сильного противника, — Шеллар принялся расставлять фигуры заново.

— Вы мне льстите.

Второй раунд играли медленнее — теперь оба приценились к противнику и знали, что легкой победы не будет. Потому старательно просчитывали ходы и комбинации. Впрочем, беседе это не мешало.

— Вы были лучшей выпускницей кафедры тактики, — как бы вскользь заметил вулканец. — Адмирал Хирон отзывался о вас в более чем восхищенных словах.

— Он меня переоценивает, — улыбнулась Кира. — Хотя, признаюсь, мне это приятно. А вы близко знакомы с адмиралом?

— Да, мы служили вместе. Я был старшим офицером научного отдела на его USS «Эгина» во время второй клингонской, — Шеллар протянул руку и переставил пешку на третий уровень.

— Это впечатляет, — Кира не поняла сама, к чему относилось ее высказывание — к ходу или же к откровению ее коммандера. — У вас есть боевой опыт?

— Не настолько обширный. Видите ли, вулканцы — мирная раса, и я по возможности стараюсь не применять насилие там, где его можно избежать. Адмирал Хирон знал о моих культурных особенностях, потому в боевых рейдах я принимал участие в качестве техника или навигатора. Но это не лишает меня обширной теоретической и практической базы, которую я обрел за время войны.

Кира задумчиво смотрела на своего помощника. Внешне он, конечно, не подпадал ни под какие стандарты красоты — слишком вытянутое лицо, нос с горбинкой, традиционная вулканская стрижка, закрывающая его лоб, но открывающая виски и острые уши. Все это было каким-то несуразным, несобранным. Будто какой-то коллажист собрал вырезки из фотографий разных людей и слепил их все вместе. Тем не менее, Кира не видела недостатов в его внешности. Вернее, она видела не столько его внешность, сколько то, что скрывалось за ней. А это были острый, пытливый ум, неуемное любопытство, жажда познания и тонкое, очень ироничное чувство юмора. Как бы коммандер не отпирался, что вулканцы не шутят, но Кира-то знала ответ на этот вопрос.