Нил Стивенсон - Интерфейс

Аарон поднялся и последовал за Оглом вниз по лестнице. В любом случае ему надо было размять ноги.

На первом этаже Огл организовал видеостудию – прямо за «Овальным кабинетом» и другими такими же сценами. Полдюжины небольших, но качественных мониторов были закреплены на стойках и каждый подключен к собственному видеомагнитофону, а все эти видеомагнитофоны были соединены между собой и с рабочей станцией «Каликс» паутиной толстых черных кабелей невообразимой запутанности.

В комнате находились двое мужчин и женщина, которые расположились на разных предметах мебели в позах, свидетельствующих, что они здесь уже давно. Аарон уже встречал их, проходя через здание.

Огл выглядел простофилей. Он был развязен настолько, что большинству собеседников казался попросту чокнутым. Кучу времени он проводил, уставившись в пространство, при этом лицо его украшала недоверчивая, издевательская усмешка. Но помимо этого он был истым южанином и умел мгновенно переключиться в режим изысканной галантности, если того требовало дело. Не успели они с Аароном войти в комнату, как он совершил изящный пируэт, обвел присутствующих рукой и представил их, как подобает.

– Это Аарон Грин из «Грин Байофизикл Системс», ведущий гений СОР, – сказал он. – Аарон, хочу представить вам Тришу Гордон, самую талантливую покупательницу времени на этой планете; именно она покупала на большой кампании Кока-колы в прошлом году.

Аарон не понял ни слова из этой речи. Он улыбнулся Трише Гордон, она протянула руку, он ее потряс. Она носила довольно формальное синее вязанное платье, крупноватые абстрактные украшения, а ее рыжие волосы были собраны в весьма вызывающую прическу. Она была уверенна в себе и вежлива.

– А это Шейн Шрам, клинический психолог из Дьюка по пути в Гарвард. Он занимается нашими ФГ и уж он не задерживается на их поверхности, а сразу уходит в глубину!

Аарон снова ничего не понял. Он пожал руку Шейна Шрама, который не поднялся со стула и ничего не сказал, а только уронил палочки, которыми ел, и выставил руку в направлении Аарона. Он был широкоплеч, преждевременно лыс, помят и умен.

Огл продолжал потешаться над Шейном Шрамом.

– Когда люди из ФГ выходят из его комнаты, они чувствуют себя так, будто побывали на дыбе. Шейн – Савонарола фокусных групп.

– Понимаю. Потрясен, – пробормотал Аарон.

– А это мой старый приятель Мирон Моррис, который как-то сказал, что главным достижением в области политики за последнюю четверть века стали трансфокаторы. Мирон – режиссер, на случай, если вы не догадались. Он делал те документальные фильмы о наводнении для уполномоченного Диксона из Техаса.

Аарон пожал руку Мирона Морриса, широколицего, жизнерадостного, циничного типа чуть за пятьдесят, одетого в разные детали довольно приличного костюма.

– Я только что видел это по CNN, – сказал Огл, помахивая в воздухе видеокассетой толщиной в три четверти дюйма, – и подумал, что вам всем тоже стоит посмотреть.

– В Главных Новостях? – уточнила Триша Гордон.

– В них самых, – сказал Огл, засовывая кассету в большой профессиональный видеомагнитофон. Прибор загромыхал, как большой грузовик, переключающий передачу, и на экране над ним появилось изображение.

Диктор объявлял следующий сюжет; над его плечом виднелся маленький портрет Эрла Стронга, жутковатого популиста, который гнал волну в Колорадо. Аарон ничего не слышал, потому что звук был отключен. Произошло переключение на вид молла в сопровождении текста внизу экрана: ДЕНВЕР, КОЛОРАДО.

Все, кроме Аарона, рассмеялись.

– Оригинальный выбор места, – сказал Мирон Моррис, по всей видимости – в шутку.

Встречный вид, съемка от входа: подъезжает белый лимузин, украшенный флагами и слоганами, и из него выбираются несколько человек, включая Эрла Стронга.

– Иисусе, что за поц, – сказал Мирон Моррис. – Никого ж нет. Ну кто ж так делает.

Огл, должно быть, заметил замешательство Аарона.

– Внутри, наверное, миллион его приверженцев, но никто не догадался выставить часть из них наружу, чтобы поприветствовать его. И в результате он выглядит никем, – объяснил Огл.

– Надо было поставить автобус или еще что в качестве фона. Хоть что-то. Все, что угодно, – сказал Моррис.

– Видите, парковка вся сверкает, – объяснил Огл. – Солнце отражается от ветровых стекол и прочего. А вход в молл – в тени. Поэтому лица этого парня вообще...

– А теперь! Он сейчас просто исчезнет, – сказал Моррис.

На экране Эрл Стронг углубился в тень молла и превратился в безликий силуэт. Камера наехала на его лицо, пытаясь скомпенсировать контраст между бликующей парковкой и блеклым силуэтом Стронга, но безуспешно.

– Он пытался, – сказал Огл.

– Кто пытался? – спросил Аарон.

– Оператор, – рявкнул Моррис.

На экране Эрл Стронг подошел к дверям молла, и произошла еще одна перебивка. Аарон по-прежнему ничего не слышал, но было похоже, что репортер за кадром описывает происходящее.

– Раса господ в канотье, – сказал Моррис.

Как по команде, на экране возникли две толстые белые дамы средних лет в футболках «СПРАВЕДЛИВ И СТРОГ» и соломенных шляпах с ленточками «ЭРЛ СТРОНГ», хлопающие в ладони в ритме пропагандистской песни.

– Отличное чувство ритма для истинных ариек, – заметил Шейн Шрам.

– НЛО съели мой мозг, – сказала Триша Гордон.

– А сейчас немного консервов, – сказал Моррис.

И снова, как по команде, появился Эрл Стронг, произносящий какие-то отрепетированные остроты.

– Вы уже видели этот сюжет? – спросил Морриса Аарон.

– Отвяжись, – сказал Моррис.

– Прекрасное освещение, а? – сказала Триша Гордон.

– Я без ума от него, – сказал Моррис.

Эрл Стронг стоял на платформе. Камера, снимавшая этот фрагмент {27} 27 Часть территории США к югу от 36 параллели с преобладанием пустынных, полупустынных и тропических климатических зон. , располагалась ниже его и была направленна вверх, так что фоном для Эрла Стронга служил главным образом потолок молла. Но часть потолка занимали световые окна, а в промежутках располагались галогенные лампы. Окна превратились в огромные сияющие пятна, а лампы пускали длинные радужные блики поверх лица Эрла Стронга.

– Иисусе. В пределах Солнечного Пояса телекамеры должны быть запрещены, – сказал Моррис. – Только кинопленка. Сколько раз я должен это повторить?

Все в комнате захохотали. Но Моррис не отрывал глаз от телевизора.

– Ох ты! Ох ты! Тихо все! У нас тут настоящая драма!

Присутствующие внезапно замолчали и столпились вокруг экрана.

Теперь камера была нацелена на черную женщину, стоящую перед сценой напротив Эрла Стронга. Она была стройная, с высокими скулами и на первый взгляд казалось, что ей где-то под тридцать. Только присмотревшись, можно было понять, что скорее слегка за сорок. Для женщины слегка за сорок она была сногсшибательна. И не только в сексуальном смысле. У нее было красивое лицо, большие глаза. Она была одета в пальто не по размеру, но его бесформенность хорошо контрастировала с ее довольно изящной комплекцией, а темно-синий цвет прекрасно сочетался с оттенком кожи. Фоном ей служила выстроившиеся стеной сторонники Стронга в цветастых футболках, и все они торопливо пятились от нее; она стояла в центре арены, окруженной толстыми, энергичными арийцами, обращенными лицами к центру, как будто специально подчеркивая ее значимость. Когда она говорила, то запрокидывала лицо, и равномерный всенаправленный свет лился на нее сверху – тот самый свет, что превращал Эрла Стронга в тень, идеально освещал ее.