Бернард Маламуд - Милость Господа Бога

Коун стоял в стороне, босой, в соломенной шляпе, с корзиной в руке.

— Кто-нибудь из вас знаком с ними? — спросил он Буза.

— Нет, но они нам нравятся, — ответил Буз.

— Отлично, но кто они и откуда?

— Они говорят, что не знают.

— Там, откуда они пришли, горы или долины?

— Они говорят, что и то и другое.

— Может быть, они с соседнего острова? Может быть, они приплыли на нашем плоту?

— У них нет ни лодок, ни плотов. Их следы ведут из леса, а не из моря.

Буз сказал, что сможет расспросить их подробнее, когда научит их разговаривать.

— Чем скорее, тем лучше, — сказал Коун. — Мне не терпится узнать, как им удалось избежать гибели во время Потопа. — Он улыбнулся новым шимпанзе и протянул им по банану и по конфете. Они тут же с жадностью набросились на еду.

Двое были самцами, один высокий, другой коренастый с кривыми ногами, у обоих густая коричневая шерсть. У старухи-шимпанзе были растопыренные сердитые уши, проеденные до десен зубы и голый зад.

Коун опередил Буза и дал ей имя своей тетушки: Хетти, а самцов назвал высокого Бромбергом, а коренастого Эстергази. Так звали его бывших однокашников по колледжу, и Коуну приятно было, что вновь рядом с ним Бромберг и Эстергази.

Мельхиор с удовольствием познакомился с Хетти и почесал у нее под подбородком, после чего они убежали на пляж и там стали играть на песке и мутузить друг друга до потери дыхания.

Эстергази был похож на солидного бухгалтера. Свой банан он съел, не потрудившись содрать кожуру. Бромберг оказался добряком. Это стало сразу видно, едва он, пососав кокосовую конфетку, отломил по кусочку Саулу и Лукасу из Таршиша и потрепал обоих мальчишек по голове.

Эсав поспешил объявить новичкам, что шимпанзе номер один — он, Эсав, а те серьезно выслушали новость и не стали возражать.

Братья восторженно смотрели на Марию Магдалину и обнюхали ее, чтобы выяснить, нет ли у нее течки. Течки еще не было, а Мария Магдалина смутилась и, взобравшись на дерево, спряталась в листве.

После полудня Бромберг и Эстергази уселись на ветке смоковницы и с наслаждением уплетали спелые фиги, внимательно наблюдая за тем, как члены островной общины занимались домашним хозяйством. Эсав, естественно, в работах не участвовал, а ковырял палочкой в муравейнике, дразня несуществующих муравьев.

Утром, когда Коун, как обычно, взошел на кафедру перед Школьным Деревом и приступил к лекции о ледниковом периоде Земли, новички постеснялись, как все, сесть на ветки, а устроились под деревом. Их смущало незнание языка. Студенты тупо сосредоточились. Изложение, видимо, было таким образным, что близнецы стали ежиться от холода. Мария Магдалина вся подалась вперед, ловя каждую холодящую кровь коуновскую мысль. Мельхиор спокойно слушал, грызя черствый кусочек коржика мацы, оставшийся с седера. Буз сидел на самой верхушке и, как маятником, раскачивал длинной рукой. Джордж о чем-то задумался и, свалившись с ветки, по своему обыкновению смутился и затрусил в лес, а новички, увидев его, мигом взлетели на эвкалипт и автоматически превратились в стопроцентных студентов.

Коун начал заниматься ремеслами и обучать им обезьян. Вместе они лепили и обжигали горшки, собирали лечебные травы. Это очень способствовало сплочению общины. Шимпанзе было лестно иметь в его лице собственного лечащего врача.

Коун собрал большую коллекцию растений. Он их вываривал, делал экстракты; проверял, какие из них помогают при несварении желудка, а какие умеряют головную боль.

Буз пожаловался на резь в глазах, и Коун посоветовал ему поменьше читать, но тот не послушался: он никак не мог оторваться от любимых рассказов. Саул из Таршиша сетовал, что его замучили глисты. Это было неправдой, потому что глистов на Земле больше не было, но он, тем не менее, вылечил его от глистов. Заодно он вылечил от того же и Лукаса. От чего бы он их не лечил, но животы болеть перестали.

У Эсава заболел зуб. Внимательно осмотрев больное место, Коун предложил выдернуть сгнивший корень плоскогубцами, но Эсав сердито на него посмотрел, зарычал и сказал, что у него больше ничего не болит.

Джордж, когда играла пластинка, обычно сидел где-нибудь поблизости от пещеры. Однажды Коун увидел, что бедняга сильно простужен. У него текло из носа и слезились глаза. Ему можно было бы помочь одним из известных Коуну экстрактов, но Джордж отказался даже войти в пещеру.

— Если тебе нравится болеть, то дело, конечно, твое.

Джордж семь раз чихнул, и Коун сказал ему: «Будь здоров».

За рисовым полем Коун наткнулся на залежи отличной силикатной глины, из которой у него стали получаться художественные керамические изделия — блюда, вазы, лепные цветы и другие украшения. Для их обжига он соорудил специальный очаг, в котором горели специальные угли, приготовленные из черного дерева. Буз, сидя у входа в пещеру, с опаской поглядывал, как Коун вытаскивал из раскаленного железного ящика обожженные изделия. Многие керамические предметы тут же рассыпались, так как не удавалось добиться однородного температурного режима.

Шимпанзе пришли в восторг, когда увидели его первые керамические маски. Он изображал лица греческих богов, известных ученых, артистов и политиков. Некоторые наиболее удавшиеся ему маски он развесил на деревьях поблизости от эвкалипта. Он вылепил также несколько позвоночных животных, которых шимпанзе никогда не приходилось видеть.

Глазуровать маски Коун не умел, но из растений ему удалось приготовить разные краски, которыми он раскрашивал свои изделия.

В изображении Коуна Буз впервые увидел голову льва.

Затем Коун разбил большую часть своих масок: а что, если Бог увидит и обвинит его в идолопоклонстве!

Успехи общины превосходили самые лучшие его ожидания. Все обезьяны, в том числе новички, были заняты производительным трудом. Не работал только Эсав. Его вполне удовлетворяли натуральные плоды острова.

— Стану я гнуть спину, если все, что мне нужно, я могу иметь и так! — говорил он. — Ради чего я должен насиловать свою природу? Ради того, чтобы угодить какому-то инородцу? Да кто он, наконец, такой?

Коун не возражал.

Близнецы трудились на рисовой плантации под наблюдением Мельхиора. Иногда Мельхиор засыпал стоя, и тогда мальчишки переставали работать, а когда он просыпался, просили разрешить им небольшой перерыв, чтобы пропустить стаканчик бананового пива, против чего он, как правило, не возражал.

Мария Магдалина помогала Коуну собирать травы, корни, хинную кору. Потом она наблюдала за тем, как он составлял каталог растений, записывая названия на карточках размером 3x5.

— Как бы я хотела научиться писать! — просила она.