Бернард Маламуд - Милость Господа Бога

Услышав это, Хетти вытерла глаза эвкалиптовым листиком, а Мельхиор шумно высморкался. Джордж постучал кулаком по груди и многозначительно вздохнул.

— Я готов утверждать, что шимпанзе при благоприятных обстоятельствах могут рано или поздно — я надеюсь, что это не за горами, — эволюционировать в некий лучший вариант человеческого существа, если, разумеется, шимпанзе учтут губительные ошибки человечества, приведшие его… вы сами видите к чему. (Коун прокашлялся.) И если это произойдет, не сразу, но в ходе постепенной эволюции, то не исключено, что они окажутся более одаренными, более способными к самоконтролю и нравственному поведению, словом, в широком значении этого термина, более, если угодно, «человечными», чем тот биологический вид, к которому я имею, или, точнее, имел честь принадлежать. И тогда, может быть, Всевышний, сотворивший нас, будет более великодушен к ним и их судьба окажется счастливее той, которая была уготована гомо сапиенс.

Мельхиор и Хетти радостно зааплодировали и поспешили вниз за своей порцией пива. Джордж, возможно, был несколько подавлен тем, что в лекции постоянно упоминались шимпанзе и ни разу не говорилось о гориллах. Он бесшумно соскользнул со своего кедра и не спеша заковылял к лесу.

Позднее Коун пересмотрел свой смелый план и внес в него существенные изменения. Он записал основные мысли, но вскоре уничтожил записи. Его одолевали сомнения. То, что он намеревался сделать, могло оказаться предательским ударом в спину.

Не в том ли главная его надежда, чтобы, направив струю своей спермы в гостеприимное лоно Марии Магдалины, создать будущее, которое ему постоянно грезилось? Если верить доктору Бюндеру, шансы на то, что оплодотворение благополучно произойдет и что по истечении восьми месяцев Мария Магдалина произведет нормальное потомство, очень велики. Шансы на появление на Земле нового биологического вида. Трудно предвидеть, какими будут эти существа. Важно положить начало, ибо ничто, кроме Бога, не может последовать, если не было начала.

Посмотрим…

Коун рассуждал так:

Шимпанзе усвоили язык и основы рационального мышления. Принимая во внимание возможность появления (в случае удачного эксперимента) достаточного числа особей женского пола, можно ожидать, что будет создан большой и продуктивный банк новых генов, которые произведут человекообезьян, более сложных, интеллектуально развитых и обладающих рядом заранее непредсказуемых и доселе неведомых качеств, причем, учитывая положительный опыт Адама и Евы, без особых усилий и в довольно короткий срок населивших планету, есть все основания надеяться, что и на этот раз процесс окажется не слишком продолжительным — при негласной санкции и с благословения Всемогущего Бога.

Кто знает, не пожалел ли Он уже о Своем Втором Удручающем Потопе? Если не Он сам внушил Коуну мысль об оплодотворении Марии Магдалины, то, следуя законам Торы, Он должен уничтожить согрешившую «тварь», а если идея исходит от Него и в послебиблейские законы внесены изменения, то все произойдет так, как предполагает Коун.

Роль Коуна может оказаться подобной той, которую в свое время сыграли дочери Лота, взошедшие на ложе своего пьяного отца и тем самым обеспечившие будущее человечества, а заодно и приход Мессии, после сожжения несчастного города Содома. Если две ничтожные, безнравственные девчонки могли в темном сыром гроте забраться под одеяло к пьяному в стельку папаше, а он, небось, ничего не соображая, еще стонал от страсти, то почему Коун, при ясном уме, честно и к тому же по любви, не может прижаться к теплой пушистой спинке очаровательной шимпанзе, которая прилично говорит по-английски и трогательно вздыхает над строками Вильяма Шекспира?

А не назвать ли остров так: Коунов Ковчег?

Но были и кое-какие сомнения. Коун вспомнил сказку о кошке, чудесным образом превращенной в принцессу. Все было хорошо, и она благополучно вышла замуж за прекрасного принца, но однажды к ним в салон забралась мышка, и она, забыв о королевском достоинстве, по зову кошачьего инстинкта бросилась преследовать добычу. Все сразу разгадали колдовской обман, и ей пришлось вернуться к своей кошачьей жизни.

Какая сумма наследственностей гнездится в яйцеклетках Марии Магдалины? Она может прекрасно говорить по-английски, а при этом целые сонмы доминантных генов ее многочисленных предков-шимпанзе способны обрушиться на несчастный коуновский высокоцивилизованный сперматозоид и подавить его своей мощью. Сможет ли в этом случае Коун повлиять на очеловечение будущего ребенка?

Ребенок может родиться не будущей прекрасной принцессой, а, в силу неумолимых генетических законов, чудовищем Кинг-Конгом. И вина за всю последующую эволюцию целиком ляжет на безответственного ученого, совершившего столь необдуманный поступок! И ему даже не будет дано узнать о действительных последствиях его неразумных действий.

А с другой стороны, обуреваемый сомнениями перед лицом непредсказуемых вероятностей, заброшенный на этот ничтожный, случайно уцелевший клочок земли, Коун сквозь непроницаемую дымку будущего видел — может быть, ему казалось, что видел, — сияющие горизонты. Возможно, грядущее рождается сегодня в кипящих океанских пучинах, а может быть, начало его будет завтра принесено с других планет? Кто знает? И что остается, кроме надежды на случайную удачу? Удача всегда возможна. Стоит попробовать. Тем более, что волею Бога Конец Света уже наступил, и терять практически уже нечего.

Эта последняя мысль и определила окончательное решение.

Коун разрезал тот самый кусок паруса, который однажды послужил ему в качестве скатерти на праздничном столе и смастерил подобие женского платья, а когда Мария Магдалина, совершенно измученная преследованиями самцов, явилась в пещеру, сделал ей дружеский подарок.

Она не сразу поняла, зачем это, и ему пришлось объяснить и даже предложить свою помощь. Помогать не пришлось, хотя она призналась, что никогда не носила одежды, если не считать веночка из цветов, который ей случалось пару раз надевать на голову.

Отойдя в сторону, Коун оглядел ее, восхитился и сказал, что она похожа на невесту.

— На Джульетту?

— Пожалуй, хотя я и не Ромео.

— Я тебя люблю. А ты?

— Вероятно. Скорее всего — да.

Ее глаза стали влажными, и не будь она шимпанзе, она бы, наверное, заплакала. Может быть, в следующий раз ей удастся, и она сделает важный шаг на пути к цивилизации.

Коун прикрутил фитиль керосиновой лампы и предложил ей соединиться. Она кивнула головой. Он приподнял платье, вошел в ее теплое лоно и сразу же, со вздохом облегчения, освободился от спермы. Она тоже успокоилась, пожевала апельсиновую дольку и легла спать к нему в постель.