Бернард Маламуд - Милость Господа Бога

Он снял с полки фаянсовую урну с прахом своей жены, отошел подальше от пещеры, вырыл лопатой ямку и закопал то, что столько лет ревностно хранил.

Буз дождался, пока он уйдет, разрыл землю руками, достал урну и зашвырнул ее подальше, туда, где притихшее море перепоясала голубая луна.

Однажды утром, когда Коун завтракал, в пещеру вошел бледный, растрепанный Эсав. Коун растерянно огляделся по сторонам, ища подходящее оружие для самозащиты, но у шимпанзе был такой измученный вид, он так похудел, что нападения с его стороны ожидать не приходилось. Левая щека Эсава дико распухла и глаза заплыли. Он жалобно сказал, что больше не в состоянии выносить зубную боль и что если Коун ему не поможет, то он сойдет с ума.

Коун напоил его снотворным напитком, надел очки и плоскогубцами вырвал больной зуб.

Когда Эсав проснулся и пощупал щеку, он тепло поблагодарил своего спасителя. Растрогавшись, он тут же заявил, что решил исправиться и впредь принимать участие в коллективных усилиях по налаживанию островной жизни. Причем попросил немедленно дать ему первое задание.

Коун поручил ему присматривать за фруктовыми деревьями, докладывать о времени и характере цветения и плодоношения, отыскивать на острове новые плодоносящие деревья, не занесенные в каталог.

Проводив Эсава, Коун записал на листе бумаги семь заповедей, которые давно уже вертелись у него в голове, а сейчас проблема была, как представить их общине. Он не мог ограничиться воспроизведением Пятикнижия и сказал себе (и Богу), что в новых условиях заповеди следует пересмотреть и дополнить.

Поблизости не было ни одной подходящей горы, с которой утомленный продолжительной беседой со Всевышним и со скрижалями в руках Коун спустился бы к коленопреклоненным шимпанзе. Поэтому он вылепил буквы из глины, обжег их в печи и укрепил на склоне холма, так чтобы фразы можно было видеть издалека.

Коун решил заповедями их не именовать и остановился на термине Предписания. Вот их пункты:

1. Мы пережили конец света и поэтому превыше всего ценим жизнь. Следовательно: не убий.

2. Бог — не любовь. Бог — это Бог. Помни о Нем.

3. Возлюби ближнего твоего. Если не можешь любить, помоги чем можешь членам твоей общины. Помни о добровольно взятых на себя обязанностях.

4. Равноценны жизни, но не идеи. Посещай Школьное Дерево.

5. Да будет благословен делящий фрукты на всех поровну.

6. Альтруизм возможен, иначе говоря, вероятен. Прилагай усилия (см. пункт 3).

7. Искреннее стремление способствует естественному отбору. Шимпанзе в состоянии качественно превзойти людей. Спешить не следует, но и забывать об этом не стоит.

В День Принятия Предписаний все собрались у подножия холма, Коун прочел Предписания вслух и каждый пункт поставил на голосование. Седьмой пункт был встречен холодно.

В дни праздников Коун заводил патефон, ставил отцовские пластинки, и шимпанзе кружились в хороводе. В этом году праздников было столько, сколько им хотелось.

Они называли себя людьми или господами. Например, Эстергази предлагал: «Господа, выпьем-ка пивка». Словом, эволюция была, как говорится, на марше.

Коуну присвоили пожизненное звание Учителя и титул Почетного Шимпанзе.

Мария Магдалина говорила по-английски почти без акцента и была на втором месяце беременности.

Интересно, какая каша по воле Всевышнего варилась в ее утробе?

Восемь черных бабуинов сидели кружком на большом плоском камне. Словно восемь черных собачонок. У одного из самцов по лицу текла струйка крови. У другого была разбита челюсть и раздроблены пальцы ног. Они выглядели смертельно испуганными, вздрагивали и скалились при малейшем шорохе.

Три тощих младенца сидели на спинах своих матерей. Стоило какому-нибудь из самцов сердито прикрикнуть, как они со своими детенышами отскакивали в сторону.

Все торопливо жевали корни, фрукты и траву. Потом спустились к пруду у рисового поля и напились. Заметив шимпанзе, работавших по колено в воде, самый крупный самец тревожно залаял, и они бросились наутек. К своему камню. Самки снова грациозно уселись, а малыши взобрались к ним на спины.

Первыми бабуинов увидели близнецы и поспешили сообщить всем потрясающую новость: на острове новые обезьяны. Мельхиор брезгливо заметил, что бабуины будто только что вылезли из вонючего болота и их не мешало бы искупать. И добавил, что лично он вообще терпеть не может бабуинов. Хетти поспешила присоединиться к его оценке нового обезьяньего племени.

Когда стало вечереть, бабуины забеспокоились, спустились со скалы и побежали к дереву на опушке, где и устроились на ночлег. Всю ночь оттуда не доносилось ни звука, а утром пошел дождь, смыл с них грязь, и они оказались зеленовато-желтыми. Когда дождь перестал, они вернулись к своему камню и стали играть возле него на траве, кувыркаясь и таская друг друга за хвосты. Мельхиор пошел к Коуну, чтобы пожаловаться, что бабуины замутили своей грязью весь пруд, и он таким образом узнал об их присутствии.

Что бы это значило с точки зрения Божественных намерений?

Мария Магдалина некоторое время прислушивалась к тому, что в ней происходило, и вдруг ее не стало на ее любимой акации. Коун искал ее повсюду: в лесу, на фруктовых деревьях, во всех окрестных пещерах, а когда нашел, попросил Хетти побыть с роженицей. Хетти подняла его на смех и объяснила, что леди-шимпанзе не нуждаются в повивальных бабках.

Ночью Мария Магдалина пришла к нему в пещеру, волоча за собой окровавленную пуповину, и смущенно протянула ему новорожденного младенца.

Увидев пушистого белолицего ребенка с человеческими глазами, Коун решил, что это ужасное богохульство, и в страхе выбежал из пещеры, но тут же, передумав, вернулся.

«Мир, в котором я живу, решительно отличается от того, в котором я жил прежде. В изменившемся мире не могут не встречаться непохожие на прежние вещи и явления. А если я поступаю некошерно, Богу ничего не стоит мне об этом сказать. Слов у Него в запасе достаточно».

Бог ничего не сказал.

Коун простерилизовал ножницы на огне и отрезал пуповину, а затем внимательно осмотрел детеныша, который оказался хорошо сформировавшейся девочкой, человеко-шимпанзе с большими любознательными глазками. По размерам она примерно соответствовала данным о детенышах шимпанзе, приведенным в книге доктора Бюндера, но в ней были также человеческие черты, включая цвет кожи. Коун громко посчитал до десяти, а она отвечала, шевеля губами. Можно надеяться, что она будет хорошо учиться в школе.

— Она тебе нравится?

— Чудо! — сказал Коун. — А почему ты спрашиваешь?