Георгий Старков - Ночь

Вернувшись во дворец, человек сделал вид, что вернулся с прогулки и направляется в свои покои. Когда огни во дворце погасли, и лишь часовые остались на своих постах, он встал с постели, тихо надел парадный мундир и вышел в коридор. Он шёл в самое охранямое место во дворце — комнату под землёй, куда имели доступ только немногие члены королевской семьи. Все знали, что там хранятся под усиленной стражей священные реликвии королевского рода, но никто их в жизни не видел в глаза. Придворный должен был туда проникнуть.

И он проник.

«Но как? — спросила я. — Ты же сказал, что комнату охраняли. Колдун наслал на стражей сон?».

Отец подумал, прежде чем ответить.

«Вряд ли, — сказал он наконец. — Он не был настолько могущественен. Просто… люди бывают небрежны к своим обязанностям. Они занимаются делом только потому, чтобы чем-то себя занять, не вкладывая сердца. Я думаю, кое-кто из стражников попросту отлучился на минуту, или задремал, или увлёкся разговором. Не забывай, прислужник очень хорошо знал повадки обитателей дворца. Так или иначе, он попал в комнату. И увидел то, о чём говорил колдун — Осевые часы».

На следующее утро в королевстве разразилась беда. Сначала она была незаметной — просто солнце встало чуть раньше, чем обычно, и люди ходили сонные, не выспавшиеся. Потом начались другие странности. Обеденное время наступило слишком быстро — люди не успели выйти по своим делам, как полуденная жара ударила со всей мощи. Люди изнывали от духоты и ждали вечера, но солнце, казалось, застыло навечно у зенита. Стрелки немногочисленных механических часов, которые имелись в королевстве (и то у самых богатых) не хотели продолжать путешествие, и земля раскалилась добела. Король срочно созвал советников и магов, и все быстро пришли к единому мнению — по всей видимости, Осевые часы в комнате реликвий дали сбой.

«Что за Осевые часы?.. Ну, пап!».

«Ладно, теперь можно говорить. Это были очень особенные часы, которые передавались от короля к наследнику трона с древних времён. Когда-то в смутные дни они сослужили хорошую службу королевству, но теперь все забыли, что они представляют собой и как ими пользоваться. Известно было только, что эти часы могут управлять ходом времени в королевстве. А может, во всём мире. Они были центральной осью, вокруг которой вращались вещи и события. Когда стало ясно, что неисправность в механизме угрожает благополучию королевства, советники вспомнили, что в городе живёт мастер, который может чинить часы. Единственный в стране — ведь и часов-то в королевстве было раз-два и обчёлся. Король послал за ним человека, чтобы тот пришёл и починил Осевые часы».

«Но это же не… — меня пронзила страшная догадка. — Это не тот человек, к которому приходил колдун?».

Отец смотрел на меня с полуулыбкой.

«Увы», — сказал он.

Часовщика препроводили в комнату реликвий, заставив поклясться в том, что всё, что он будет делать в комнате, будет направлено во благо. Он слепо повторил слова клятвы; язык горел огнём, отказываясь их произносить, но он справился, памятуя о жене и сыне, которые ждали его в лачужке. Нетвёрдой походкой он вошёл в комнату; его ослепило сияние золота, из которого были сделаны стены. В центре комнаты на круглом серебряном возвышении лежали реликвии. Семь вещей, одна удивительнее другой, но взгляд часовщика был прикован только к золотым часам, которые мерно тикали, лёжа на краю возвышения. Это не были наручные часы, но в то же время они вряд ли поместились бы в карман пальто. Должно быть, они и создавались для того, чтобы тихо-мирно пролежать в укромном хранилище до скончания веков. Когда часовщик наклонился над ними, то почувствовал, как воздух вокруг него сплетается тончайшими хрустальными нитями, и уши слышат далёкий гул, будто он погружается в морские глубины. Это было само Время: оно сгущалось над золотым ободком, становясь осязаемой субстанцией. Ритм сердца подстраивался под пульс часов, но что-то мешало гармонии — что-то нарушало ход часов. Человек с трудом оторвал глаза от часов и осмотрел стол. Так оно и есть — недалеко от часов лежал продолговатый серый предмет, явно не числящийся среди реликвий. Кусок магнита. Его положил сюда вчера вечером предатель, посланный колдуном. Должно быть, он и сам не знал, что представляет собой брусок, потому что в королевстве не было месторождений магнитного железняка. Только у магов и колдунов оно имелось — и почиталось, как волшебный камень.

Часовщик поднял брусок и почувствовал, как ритм времени выравнивается, приходит в норму. Воздух словно стал свежее и чище, хотя комната находилась под землёй. Человек догадался, что в этом камне скрыта причина бедствия, и понял, кто его сюда подложил. Магнит не мог вывести часы из строя; сколь бы сильно ни было его влияние, оно могло лишь вносить помехи в безупречный ход механизма. Это была уловка, чтобы вызвать часовщика в комнату регалий. В конце концов, кто, если не человек, который всю жизнь чинил часы, знал, как вывести их из строя окончательно и бесповоротно.

Я с огромным интересом слушала неторопливый рассказ. Мне было жаль, что мама никогда не говорила мне такие сказки. Отец поведал о том, как часовщик колебался в нерешительности, но потом его внутреннему взору предстало ухмыляющееся лицо колдуна, и он устало стряхнул пот со лба. Он вскрыл Осевые часы и вынул тончайшую железную спираль, которая обеспечивала их ход. Песнь времени умолкла тотчас; он почувствовал, как затихает звон в ушах, и всё в мире останавливается. В страхе он выронил спираль на пол и выбежал из комнаты. Его остановили стражники. Часовщик не мог ничего внятно говорить, и они отвели его в покои для гостей, объяснив его страх влиянием магических часов на рассудок. Но, едва завидев окно, за которым багровело застывшее вечернее солнце, часовщик издал страшный крик и бросился вперёд, прежде чем его смогли остановить; проломив стекло, он рухнул головой вниз с большой высоты.

«Настал хаос в королевстве… Никто не мог починить часы, никто не мог заставить катиться дальше колесо времени. Люди потеряли цели в жизни истремления. Король и его люди не могли ничего сделать. Вскоре под красным солнцем, зависшим над горизонтом, начался массовый бунт, и люди пошли друг на друга, спровоцированные колдуном, который радостно потирал руки в своей пещере».

Голос отца становился всё тише и тише, теряя знакомые оттенки. Он превращался в нечто шепчущее, холодное и неживое. Я беспокойно зашевелилась. Ветер. Не отцовский голос, а ветер над умирающим пустырём. Дождь давно кончился, следы его впитались в грунт. Как долго это продолжается? Сколько времени я лежу и вижу сны, которые всё дальше уводят меня от реальности?