Георгий Старков - Ночь

Почему-то в те минуты в голове вращался один навязчивый образ, бессмысленный, но не желающий отставать. Длинный белый коридор, который всё тянется и тянется, уходя в бесконечность. И колонны людей, которые устало бредут по нему вперёд, сами не зная, зачем. Всем им известно, что коридор не закончится никогда, и ноги не познают, что такое отдых. Но они продолжают идти… день за днём, неделя за неделей, всматриваясь в белоснежную даль, в которой ничего не меняется — одна жестокая пустая белизна. И когда какой-либо вконец измотанный идущий падает навзничь, остальные лишь жалостливо смотрят на него и переступают через мёртвое тело. Процессия не замедляет шага.

«Прекрати».

Я вздрогнула. Не ожидала, что Киппи начнёт разговаривать. Его голос прервал моё сомнамбулическое существование. Я снова почувствовала себя человеком, но, ей-богу, не была рада этому.

«Ну вот, услужил, — мысленно упрекнула я спутника без злости; злиться не было ни сил, ни желания. — Теперь я вряд ли дойду…».

«Будешь думать о таких вещах, не дойдёшь ещё вернее».

Я хотела что-то ответить — возразить доводам Киппи или спросить, что такого плохого в образе белого коридора, — но не стала. Если Киппи сказал, то нужно слушаться. Я давно смирилась с тем, что бельчонок если не умнее меня, то как минимум знает гораздо больше. Только не говорит всего, что ему известно. Может быть, бережёт меня — потому что знание, которое утаивает он, скосит меня быстрее лихорадки.

Пошёл четвёртый час. Склон стал круче, попадались каменистые выступы, которые не обойти и не перепрыгнуть. Пока они были невысокими, и я ценой продолжительных мучений могла взбираться на них. О том, что будет, когда выступы станут достаточно большими, я думать не хотела.

Ветер вдруг утихомирился, но это меня не порадовало. Настала страшная, гнетущая тишина. Что-то надвигалось, в холодном горном воздухе скапливалось напряжение. Я не имела понятия, что происходит, пока не услышала далёкий раскат грома, прогремевший пустой бочкой. Молнию не увидела — её скрыли за собой горные хребты.

Гроза. Я ненадолго остановилась, запрокинув голову, внимательно глядя на небеса. Казалось, что небосвод приблизился к земле. Луч Маяка освещал края тяжёлых слоистых облаков, наполняя их сиянием. Когда гром прозвучал снова, я продолжила идти.

Скоро небо озарила первая ослепительная вспышка. Молния сверкнула за вершиной горы, так что я увидела только призрачный отсвет, на миг перекрывший луч Маяка. В этой вспышке я впервые ясно увидела то место, куда так стремилась. Маяк выглядел точь-в-точь, как в моём видении. Разве что в отсвете молнии он казался синим и ненастоящим. Пятью секундами позже на землю обрушился такой грохот, будто небо раскололось пополам. Ветер замер; облака остановили свой ход.

Когда молнии стали появляться каждые десять секунд, я нашла в себе смелость оглянуться и окинуть взором мёртвые края, через которые прошла: пустую землю, сверху похожую на пузырящееся змеиное болото, и лес, синеющий далеко-далеко. Я ожидала увидеть и замок, в котором пыталась ночевать. Но, в точности повторяя своё видение, я его не увидела. Замок пропал, словно его не было.

Дождь не спешил идти — он хотел, чтобы сначала отгремела во всю мощь канонада прелюдии. Целый час продолжалось представление с кротко затихшим ветром, самодовольным гласом грома и ломаными кистями молний на небе. Молнии хотя бы помогали обозревать окрестности. А из-за непрерывного грохота грома я почти оглохла.

Но всё имеет конец — кончилось и вступление к этой затянутой драме. Ветер проснулся и с удовольствием поиграл мускулами. Облака сдвинулись с мест. Я расслышала знакомый звериный гул, который приближался с умопомрачительной скоростью — шаги ливня, сокрушающие с ног, смывающие луч на небе. Огляделась вокруг, чтобы найти укрытие, пускай даже самое хлипкое — пещерку, например. Но на горном склоне только громоздились большие глыбы камней.

«Видно, придётся промокнуть», — обречённо подумала я, и первая волна ливня добралась до меня.

На каменистую площадку под вершиной горы я вышла еле живая. Отсчёт времени давно не вела — так что это был энный час, пропитанный дождём, громом и синей зарницей, как многие часы до него. Гроза зависла над горой, не желая переместиться ни на шаг. Дождь пошёл на спад со времён первого шквала, но всё равно причинял значительные неудобства. Склон стал скользким и мягким: куски гравия плавали в лужах мутной жижи. На моё счастье, на пологом склоне бурных течений не было, иначе мне и вовсе грозила бы трагедия.

Я вышла на площадку и тут же свалилась на грязную лужу, в которую превратился склон. Сырости и холода я уже не чувствовала, а отдохнуть мне хотелось. Остался последний, самый крутой участок подъёма перед вершиной. В свете молний я видела головку Маяка, выглядывающую из-за гряды камней.

Киппи осторожно сошёл с моего плеча и тронул носиком щёку. Наверное, хотел, чтобы я не теряла времени на отдых. Я устало улыбнулась. Киппи в своём репертуаре. Умри, но сделай.

«Сейчас, — мысленно пообещала я ему. — Только одну минуту. Одна-то минута у меня есть?».

Так как Киппи успокоился, наверное, минута у меня была. Я перевернулась на спину, отрешённо наблюдая за беспросветной вереницей туч, которые извергали вспышки. В какой-то момент различила в этом нагромождении нечто страшное, отчего глаза зажмурились сами собой. Сознание не успело понять, что это было: может, опухшее лицо покойника или оскал твари не из мира сего. Если бы не закрыла глаза, я, наверное, сошла бы с ума. Случившееся отбило охоту любоваться небом. Я повернула голову набок, и тут всё началось.

Камень приземлился рядом со мной, выбив из гравия сноп зелёных искр. Отскочив вверх, он сделал ещё несколько маленьких прыжков, пока не замер в двух дюймах от моей головы. Я удивлённо смотрела, как крупные капли дождя танцуют на ней, из-за чего камень кажется покрытым маленькими дырочками.

«Анна», — голос Киппи зазвучал очень тихо, но гром, который раздался одновременно, не смог его заглушить.

«Что происходит?» — спросила я, пытаясь подняться на ноги. Это оказалось не так легко. В первую очередь из-за того, что рядом немедленно просвистел второй камень, и мне пришлось быстро лечь обратно, чтобы мне не размозжило голову.

«Вставай, — сказал бельчонок. Он сидел неподалёку у края площадки. — Тебе нужно встать».

«Почему?».

«Анна, ради Бога, не время для вопросов!».

Ну ладно, растерянно подумала я и предприняла ещё одну попытку принять вертикальное положение. Прилетел следующий камень. На этот раз горе-бейсболист не рассчитал направления, и камень ушёл далеко влево. Я опёрлась руками о землю и выпрямила ноги. В коленных чашах плескался жгучий раствор, но мне удалось удержаться. И сразу стало легче.