Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 08

- Тянут… Честное слово, тянут!… - крикнул Пахомов. - Они вошли в воду… Я видел, но не поверил… Они вошли в воду и поймали конец…

Трос заскользил по палубе и скрылся в пене волн. И почти тотчас же загорелась новая ракета.

- Они закрепили трос, - сказал капитан. - Они сообщают нам, что закрепили на берегу трос… Можно начинать переправу. Кто первый?

Капитан прислушался, но люди молчали. Никто не осмелился сказать: «я». И рыбаки и пассажиры, не отрываясь, глядели на землю, но никто не решился хотя бы подползти ближе к борту.

Капитан крикнул громче:

- Кто первый? Кругом молчали.

Капитан оглядел лежащих на палубе и понял, что силы их совсем иссякли. Взгляд его остановился на Харитонове. Тот тщетно пытался приподняться, опираясь на разъезжающиеся руки, и голова его тряслась, словно в приступе злейшей малярии. Рядом с ним ничком, прижавшись лбом к палубе, лежал другой рыбак. Может быть, он уже потерял сознание…

Опять в белой мгле вспыхнула ракета. И навстречу ей с каменистого берега вдруг потянулся розовый туман. Он стал полукругам, как восходящее на море солнце.

- Зажгли костёр, - сказал капитан. - Они ждут нас. Кто первый?

Пахомов поднялся, схватился за трос, но, поскользнувшись, снова опустился на колени.

- Нет, - сказал он. - Руки не слушаются… Если бы час назад…

Все смотрели в розовый туман костра, и никто не проронил ни слова, будто Пахомов сказал сразу за всех.

Пахомов, опустив голову, смотрел за борт, но вдруг он, будто испугавшись, отпрянул от борта и крикнул:

- Смотрите!… Кто-то идет… Капитан взглянул на него, как на безумного, и снова отвёл взгляд к костру.

И вдруг он увидел: от берега, борясь с набегающими волнами, действительно шли два человека. Передний всё отчётливее вырисовывался в снежной мгле, второй казался его плотной тенью.

- Идут! - не веря себе, сказал капитан. - Идут…

Он уже не мог отвести взгляда от идущих.

Люди шли, борясь с волнами, шли там, где был протянут спасательный трос. Вода окатывала их с головой, но они шли.

Они были уже совсем близко, когда набежал очередной вал. Капитан даже успел рассмотреть на плечах переднего погоны лейтенанта-пограничника. Но больше он ничего не увидел: на палубу хлынула вода, и он прижался головой к мокрым доскам. Не увидел он идущих по морю людей и тогда, когда вал перекатился через сейнер и ушёл к берегу. Кругом поднимались высокие гребни волн, и всё было затянуто повалившим с новой силой снегом. И вдруг откуда-то из пенистых гребней, у самого борта сейнера, капитан услышал голос:

- Живы? Потом над бортом поднялись голова и плечи лейтенанта. Рядом капитан увидел солдата-пограничника.

- Живы? - спрашивал лейтенант.

- Все живы… - сказал капитан. - Все тринадцать… Только обессилели и сами не могут…

- Я понял, - сказал лейтенант. Дайте руку.

Капитан отстранился.

- Нет, - сказал он. - Я капитан… Я прошу вас помочь сначала другим…

- Хорошо, - сказал лейтенант. - Только скорее! - Он плотно сжал губы, может

быть, силясь сдержать дрожь, охватившую его тело в ледяной воде. - Только скорее!… - Голос его заглушило, шумом волн.

- Харитонов… Первым Харитонов… - сказал капитан.

Лейтенант и солдат стояли у борта, держась за трос. Волны поднимали свои пенистые гребни к самым их лицам.

Рыбаки помогли Харитонову подползти к борту. Потом капитан видел, как за бортом его приняли на руки пограничники. Им было трудно. Каждому приходилось поддерживать Харитонова одной рукой, другая была занята: ни на мгновение нельзя было выпустить трос, волны тотчас же сшибли бы с ног и потащили в пучину между подводных камней.

Вот пограничники понесли Харитонова, медленно, шаг за шагом отступая от сейнера. Они то терялись в волнах, то снова возникали смутными тенями в розовом неярком зареве костра.

В правый борт глухо бились волны. Капитан, закусив губу, следил за борющимися с морем пограничниками. И когда шатающиеся тени скрывались в волнах, зажмуривал глаза, боясь увидеть вместо теней только пену беснующейся воды. -

«Дойдут ли до берега? Не опрокинул бы их новый вал… Хватит ли у них сил в ледяной воде?…»

Он уже не думал, что пограничники вернутся к сейнеру ещё раз - слишком холодна была вода и слишком высоки волны. Он думал только о том, чтобы пограничники сейчас добрались до берега.

«Что будет потом? - он гнал от себя эту мысль. - Может быть, шторм немного стихнет…»

Но пограничники вернулись. Когда схлынула очередная волна, капитан снова увидел над бортом лицо лейтенанта и услышал его хрипловатый отрывистый голос:

- Кто следующий? Скорее!…

Последним, вынесли капитана. Стемнело. Вода стала чёрной, и уже не розовый, а красный снег кружился вокруг костра.

У огня сидели люди, и капитан с трудом узнал в них своих рыбаков и пассажиров. Все осунулись, как тяжело больные: лица были синие, от промокшей одежды поднимался пар. Капитан пересчитал сидящих у костра. Оказалось тринадцать человек.

- Все… - сказал капитан.

- Все, - повторил лейтенант. Он стоял, протянув над огнём руки.

Капитан долго молчал, потом спросил:

- Вы приняли наш сигнал бедствия?

- Нет, - сказал лейтенант, - сигнал приняли в рыбтресте. На розыски выходил в море катер. Нам сообщили только, когда катер вернулся в порт.

- Они не нашли нас? - спросил капитан.

- Нашли, - сказал лейтенант. - Но сейнер был почти затоплен, и они подумали, что на нём никого нет. Подойти поближе не рискнули - шторм… На катере решили, что вы все выбрались на берег. Мы пошли с заставы вам навстречу, чтобы помочь добраться до жилья. Никто не думал, что вы ещё на сейнере…

Капитан, всё поняв, посмотрел на пограничников. Они стояли рядом и деловито грели руки, протянув их над огнём. В красном свете костра лица их были спокойны, словно ничего особенного не случилось и они только немного замёрзли в ледяной воде.

В костре догорали последние ольховые поленья.

- Грейтесь и ешьте, пока есть огонь, - сказал лейтенант. - Потом в путь.

Налетевший шквал прижал огонь костра к земле, и вдруг все услышали в вое ветра какой-то новый странный звук. Казалось, где-то ветер сломал старое кряжистое дерево, и оно повалилось в море, обламывая ветви. Все обернулись к морю.

Там, где раньше был сейнер, теперь, освещенный красными отблесками костра, поднимался огромный чёрный вал. Когда вал схлынул, сейнера на скале не оказалось. Между камней лишь косо торчала мачта да едва виднелась как бы плывшая по волнам крыша рубки.

- Успели… - сказал лейтенант и потер пальцами лоб.

Это случилось 27 декабря 1953 года на Курильских островах.