Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 07

В Советской стране драгоценна жизнь каждого человека. И советские учёные ищут всё новые и новые средства бороться со смертью и охранять человеческую жизнь.

Большому кораблю - большое плаванье… А чтобы это плаванье прошло хорошо, все части и механизмы, от главной машины до последней заклёпки, должны безотказно выполнять свою службу.

Поэтому в походе и на стоянке мелькают в умелых руках моряков рубанки и стамески, напильники и молотки, жёсткие щётки и мягкие кисти. Придирчивыми, внимательными глазами следят моряки за сложным корабельным хозяйством. Боцман с матросами - на палубе, механики - в машине и в трюме, штурманы - в рубке корабля.

Но ни боцман, ни механик, ни штурман не могут в море осмотреть то, что важнее всего для безопасного плавания корабля, - подводную часть судна.

Чтобы и тут всё было в порядке, время от времени каждый корабль вынимают из воды, осматривают, всё ли надёжно, всё ли прочно, и если нужно, устраняют все изъяны и дефекты, не пропуская ни одной мелочи.

Это легко сказать: вынуть корабль из воды. Корабль не игрушка, не лодка, иной корабль весит десятки тысяч тонн. Никаким краном его не поднимешь, И если бы и был такой кран, всё равно поднимать рискованно: самый прочный корабль, если его поднять за концы, может сломаться, как соломинка. Значит, нужно что-нибудь другое придумать. И придумали огромное сооружение - глубокий просторный бассейн с широкими прочными воротами. В бассейн вводят корабль, плотно затворяют ворота и начинают откачивать воду. Корабль садится на дно, а водолазы тем временем ставят подкладки, подпорки, подушки, чтобы на весь корпус равномерно ложилась страшная тяжесть корабля. А когда плотно, намертво станет корабль, тогда до конца откачивают воду и принимаются за осмотр и ремонт.

Такие бассейны называют сухими доками. А есть и плавучие доки. Вот такой плавучий док нарисовал художник Штраних.

Сухой док стоит на месте, а плавучий можно на буксире привести куда угодно и там осматривать корабли.

Плавучий док - вроде ящика без крышки и без двух боковых досок.

Дно этого ящика - огромный стальной пустотелый плот, разбитый на отдельные отсеки. В боковых стенах стоят машины, станки, сварочные аппараты, моторные лебёдки с подъёмным краном, водолазные помпы - всё, что нужно для работы с большим кораблём. Целый завод.

Док выводят на глубокое место и впускают в отсеки десятки тысяч тонн воды. Док начинает тонуть. Когда затонет на сколько нужно, в док вводят корабль. А потом начинают откачивать воду.

На картине вы видите: три корабля сразу стоят в доке.

Док - дорогое сооружение. Без дела ему стоять не годится. Поэтому все работы в доках ведутся по точному расписанию.

Круглые сутки, ни на минуту не прерываясь, идёт работа в доке. Снуют с берега на берег катера, буксиры, шлюпки. Везут материалы, части, инструменты. На самом верху сигнальщик по флажному семафору докладывает на берег, как идут дела. А оттуда с берега уже сообщили новому кораблю: «Готовьтесь, завтра ваша очередь».

А завтра снова затопят огромный док, только две низенькие стенки останутся над водой, и корабли, готовые к плаванию, уйдут туда, куда пошлёт их Родина.

В. Штраних.

С. Войм

Рисунки А. Ливанова и В. Трофимова

(Окончание)

Вечером Кеша достал тетрадь, очинил карандаш и принялся записывать наблюдения, сделанные в Зелёной пади. Писал он не спеша и кратко. Сперва, вспоминал все наблюдения за каждый день, потом отбирал самое главное, что будет полезно знать всем, и коротко, в нескольких словах, записывал в тетрадь.

Одна за другой страницы покрывались красивыми строчками. Кеша писал быстро, но это не портило его красивого, как почти у всех якутских школьников, почерка. Казалось, что каждая буква выписывалась отдельно, тщательно, неторопливо.

Иногда мальчик чересчур увлекался воспоминаниями. Тогда он бросал писать и принимался рисовать, будто слова были недостаточно убедительными, чтобы, выразить его мысли.

На старательно отчерченных полях появлялись: голова лося с огромными, разлапистыми рогами, упрямо бодающая дерево; хитрые лисьи мордочки, осторожно выглядывающие из-за камней; сердитая хищная птица, нападающая на белку, или длинные бородатые мхи на старой ели. Только по одним этим рисункам потом можно вспомнить всё виденное.

Антипа внимательно смотрел на работу Кента. Письмо и рисование он считал сложным делом. Его радовало, что мальчик уже умело действует карандашом.

Но старый охотник всю жизнь полагался только на свою память; Она никогда не подводила его. Он старался развить память и у Кеши.

- Ты бы лучше всё в голове держал, - уговаривал он своего маленького воспитанника, - на бумаге может я места не хватить, и потерять её можно. Потом, если всё на бумаге будешь записывать, в голове что дерлать станешь? А худо, когда голова, как пустой лабаз, ничем не занята. С такой головой самым бедным человеком станешь. Берегись этого.

- В голове хорошо, а на бумаге ещё лучше, - не отрываясь от работы, спокойно заметил Кеша. - Записал - всё равно что три раза видел. Совсем не забудешь.

Кеша прочитал записи старику. Тот молча подымил трубкой. Потом неожиданно забраковал кешину работу.

- Глаз, однако, у тебя, парень, маленький, далеко не видишь, - сказал он осуждающе. - Раз тебя сюда послали, то ты должен сказать людям больше, чем они сами знают. Они тебя своими глазами считают. Значит, за всех смотреть надо.

Старый Антипа тут же заставил Кешу записать в тетрадь свои дополнительные наблюдения. Они были обширны. Казалось, зоркие глаза старого охотника видели всю тайгу насквозь. По каждому наблюдению Антипа требовал записать и вывод.

- Зайцев нет. Но могут придти зимой, - диктовал Антипа.

- Откуда вы знаете? - недоумевал Кеша. Он знал, что Антипа лучше других разбирается в тайге, может увидеть то, что не видели другие. Но как он мог предсказать приход зайцев?

Антипа показал Кеше на молодые стройные тальники:

- Видишь? Нетронутые растут.

Он срезал острым ножом талийку и показал срез.

- Ей четыре года. И зайцы не тронули. Они всегда на пятый или на шестой год на прежнее место приходят.

Кеша добросовестно записал объяснение Антипы.