Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 03

Чжан Го-туи поднимался на цыпочки, стараясь увидеть в толпе кого-нибудь из знакомых, но знакомых не было.

- Кого это вы высматриваете? - спросил молодой паренёк, стоявший рядом. - Верно, кого-нибудь из родственников?

- Знакомых ищу, - ответил Чжан Го-тун и внимательно посмотрел на соседа. Лицо у паренька было приятное, открытое. Чтобы завязать разговор, Чжан Го-тун спросил: - Вы из какого села?

- Из Лицзяна, - охотно ответил паренёк. - Меня зовут Лю.

- Лю из Лицзяна! - чуть не вскрикнул Чжан Го-тун. - Вы из Лицзяна? Знаете ли вы Чена? Я вчера отвёл к нему свою дочку…

- Ченов рис, - вместо ответа указал на свой товар Лю.

- Ченов!… - Чжан Го-тун смотрел на рис помещика, того самого, у которого работала теперь его маленькая Цзун-Цзунгу. Рис был самого лучшего качества, чистый, белый.

Лю смотрел на Чжан Го-туна и, понимая его горе и тревогу, сочувственно цокал языком.

- Тц, ай-яй-яй!… А я носильщиком у него, - сказал он после некоторого молчания, как бы оправдываясь.

- Не слышали, - спросил, помолчав, Чжан Го-тун, - что теперь на свете делается? Я уже давно не был в городе, ничего не знаю…

- Мобилизация, говорят, - Лю кивком головы указал на ближайшую к ним стену лавки. - Видели, сколько приказов налеплено?

Паренёк приблизился к Чжан Го-туну и сказал ему на ухо:

- Говорят люди: гоминдановцы бегут… Видели: новая часть вступила сегодня в город. Народная Восьмая армия уже близко, говорят люди!…

Чжан Го-тун посмотрел на собеседника и покачал головой:

- Что же теперь будет? Если бы знать, может быть, лучше не продавать бы рис, а спрятать на всякий случай.

- Мажут колёса! - вдруг вмешался в разговор старик с хмурым лицом. Как он услышал, о чём разговаривали Чжан Го-тун и Лю? Вступать в беседу с ним ни Чжан Го-туну, ни Лю не хотелось. Лю пожал плечами, отвернулся и опять стал зазывать покупателей:

- Отборный рис! Перебранный рис! Сюда, сюда, покупайте!

Чжан Го-тун снова начал смотреть, не видно ли кого-нибудь из знакомых. Только теперь он заметил налепленные на стенах домов и лавок приказы. Крестьяне собирались около них небольшими группами и слушали чтецов.

- Зй, - закричал вдруг Лю, - Шао Янь! Через толпу к нему пробился мальчик в

соломенной шляпе.

- О, Лю! - радостно воскликнул Шао Янь. - А я тебя искал. Я уже продал! В лавочку занёс, а ты стоишь…

- Сегодня моя очередь продавать дороже. Чжан Го-тун знал, что означают эти слова:

носильщики приходили с помещичьим рисом в город и должны были сдавать рис в лавку, с хозяином которой у помещика был договор. Но изредка, когда помещика с ними не было, носильщики ухитрялись продавать рис сами по более высокой цене и разницу брали себе. Делать так можно было только одному из носильщиков. Сегодня была очередь Лю.

- У меня шестнадцать душ есть просят, - как бы оправдываясь, сказал он.

Шао Янь потоптался возле своего односельчанина и сказал:

- Лю, я ещё похожу немного, пока ты продашь рис, и вместе пойдём домой. Хорошо?

Он поправил свою шляпу и мгновенно исчез в толпе.

- Из нашего села. Работяга мальчик, - глядя вслед Шао Яню, сказал Лю.

Шао Янь поспешно пробирался между рядами. На плече у него была небольшая подушечка, как у настоящего носильщика. Рис в город приходилось носить в огромных корзинах; чтобы коромысло не резало плечо, под него подкладывали такую подушечку.

Мальчик пробирался через толпу к выходу с базара. Ещё никогда не чувствовал он такой тревоги, как в этот раз. Ему частенько приходилось бывать в городе, выполняя поручения Сина-старшего, но сегодня здесь было как-то особенно неспокойно. Мальчик узнал, что в город пришла новая гоминдановская часть. Больше стало расклеенных повсюду приказов.

Подвесив между лавками толстую проволоку, фокусник в пёстром халате готовился ходить по ней. Шао Янь остановился было посмотреть, но вспомнил, что нужно спешить, и ускорил шаги.

Он вышел на широкую главную улицу. Тут было тише, шум базара доносился сюда приглушённый, ослабленный расстоянием, как рёв далёкой горной реки. По обе стороны улицы стояли за покрашенными деревянными заборами невысокие домики; иногда ворота были открыты, и тогда виден был двор совсем такой, как в селе. Здесь тоже росли олеандры к яблони. Резвились малыши, сохло бельё.

В городе были гоминдановцы.

Зоркий глаз мальчика видел в узеньких переулочках много новых машин, укрытых маскировочным брезентом. Возле них стояли и сидели солдаты, измученные далёкими переходами, запылённые и, видимо, голодные. Они раскладывали прямо на улицах костры, собираясь готовить себе обед. К коновязям были привязаны лошади, их караулили вооружённые часовые. Поперёк улицы стоял запылённый офицерский «виллис», и шофёр, лёжа под ним, устранял какую-то неисправность.

Шао Янь, внимательно приглядываясь ко всему, дошёл до нужного ему двора.

Убедившись, что никто за ним не следит, он вошёл в ворота. У дверей дома сидела с шитьём в руках молодая женщина. Домик был опрятный, старательно обмазанный жёлтой глиной. Крытая новой черепицей крыша свидетельствовала о заботливом и зажиточном хозяине. Если бы мальчик умел читать, он прочитал бы надпись над ворогами: «Этот дом принадлежит и вечно будет принадлежать славному, богатому и умнейшему из купцов Го Син-сю».

Под окном дома стоял распряжённый старый, облезлый мул и лениво тянул из одноколесной тележки свежую зелёную траву.

- Вы уже ели сегодня? - вежливо обратился к женщине Шао Янь.

- А, Шао! - подняв голову, радостно приветствовала она мальчика. - Отчего ты так поздно? Я уже думала, что ты совсем не придёшь. Входи, входи! У нас уже есть гости! - она указала рукой на старого мула, который, как бы понимая, что речь идёт о нём, прижал уши к голове и закрыл глаза.

Шао Янь улыбнулся.

- Шао! - послышался из дома мужской голос - Входи, мальчик! Очень хорошо, что ты пришёл.

Когда Шао Янь вошёл в дом, женщина поднялась, закрыла за ним дверь и, внимательно оглядевшись, снова села.

Вдруг послышались крики, топот, брань, и во двор вбежал гоминдановец. Испуганная женщина бросилась было к двери, но, поняв причину появления гоминдановца, спокойно осталась на своём месте, - солдат гнался за гусями. Два гуся, удирая, вбежали на двор Го Син-сю. Солдат с длинным прутом, преследуя их, ругался:

- Чтобы вы пропали ещё маленькими! Женщина улыбнулась:

- Если бы они погибли маленькими, за кем бы ты теперь гонялся?

Солдат посмотрел на неё, как будто только теперь заметив её присутствие, вытер рукавом вспотевший лоб и, хитро прищурив глаз, спросил:

- А что у тебя есть на приправу? Может быть, петрушка или хвостик моркови?

Женщина покачала головой:

- Уходи, добрый человек. Купец дома. - И глазами показала на закрытую дверь. Её уже начал беспокоить шумный гоминдановский вояка.