Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 03

Эта песня летит от Кремля.

Слышат люди её на Памире

И в далёкой таёжной Сибири,

Слышат степи, леса и поля,

Вся Советская наша земля

Слышит звонкую песню о мире!

В этой песне поётся о том,

Что народы Советской страны

Не хотят смертоносной войны.

В этой песне мы громко поём,

Как мы строим, творим, создаём,

Как счастливо, прекрасно живём.

Всё, что сделано нашим трудом,

Мы врагу разрушать не дадим

И поэтому мира хотим.

Пусть же слышат в горах, на Памире,

Пусть же слышат в далёкой Сибири

Эту громкую песню о мире!

Наташа Рязанцева,

ученица 6-го класса 327-й школы

Рисунок Киры Стуканова. 5-я Всесоюзная выставка детского творчества.

Недавно в Советский Союз приезжала делегация трудящихся Бельгии. Среди делегатов был молодой учитель средней школы Мариус Сервранкс. Перед отъездом он рассказал, как живут и учатся бельгийские дети, как резко отличается их жизнь от жизни советских детей. Вот что рассказал Мариус Сервранкс.

В Советской стране я пробыл три недели. Я был на заводах, фабриках, в колхозах, был в домах пионеров, в школах, в детских клубах. Встречи с советскими людьми и всё, что я видел в вашей стране, произвело на меня неизгладимое впечатление.

Я учитель, и меня больше всего поразило, что в Советской стране учатся все дети. У нас, в Бельгии, тоже есть закон о всеобщем обучении. Но на самом деле очень много бедных детей в Бельгии не имеют возможности учиться.

Наши школы плохо оборудованы, потому что правительство Бельгии о них почти не заботится и отпускает на народное образование очень скудные средства.

Когда я учился в школе (а с тех пор мало что изменилось), на всю нашу школу, в которой занималось 600 - 700 мальчиков, был только один микроскоп. За шесть лет моего обучения в школе я видел микроскоп всего два раза. Это был торжественный момент, когда наш преподаватель бережно приносил в класс плохонький микроскоп, ставил его на свой стол и говорил: «Вот, мальчики, смотрите на этот замечательный аппарат, с помощью которого учёные могут наблюдать вещи, невидимые простым глазом». Но надо сказать, что мне до шестнадцати лет так и не пришлось посмотреть в микроскоп. Больше повезло мне с вольтметром, потому что мой отец, электротехник, показывал мне его, в школе же вольтметра совсем не было. Поэтому вообразите моё удивление, когда в кабинете биологии обыкновенной московской школы я увидел 20 - 25 настоящих лабораторных микроскопов, а в физическом кабинете столько же вольтметров. Не удивительно, что советские дети учатся гораздо лучше, чем у нас: прекрасные лаборатории, кабинеты, наглядные пособия помогают детям получить глубокие, устойчивые знания. Больше 90% советских школьников учится успешно. А в Бельгии успевающих меньше 60%.

Я беседовал со многими школьниками и многим из них задавал вопрос: «Кем ты будешь?» И всегда получал уверенный и твёрдый ответ: «Буду врачом», «Буду лётчиком», «Буду агрономом» и т. д. Эта уверенность советских детей в своём будущем поразила меня. Разве может бельгийский школьник мечтать о той или иной профессии? У него нет выбора.

Большинство наших детей бросает учёбу в 12 лет. Эти дети могут стать только чернорабочими. Правда, некоторым удаётся проучиться ещё два года, до 14 лет, но и тогда их не ожидает ничего хорошего. В лучшем случае они сумеют устроиться экспедиторами или курьерами, а очень многие и этой работы получить не могут: ведь в нашей стране безработица.

О высшей школе дети бельгийских рабочих и не мечтают. Она им совсем недоступна. Дети рабочих учатся в высшей школе очень редко, как исключение.

В Советском Союзе я был в различных музеях, и меня удивило, как много детей посещает музеи. Они приходили и одни, и с родителями, и со школой. Я регулярно посещаю музеи у себя на родине, но очень редко вижу там детей.

Нет у наших детей и своего театра. Мне пришлось быть в переполненном счастливой детворой Детском театре в Москве. Я видел, как любят юные зрители свой театр. Наши дети лишены этой радости.

Свой рассказ я хочу закончить фразой из одного письма, которое мы получили от советской молодёжи: «Для дружбы не существует ни границ, ни препятствий».

И нам, бельгийским трудящимся, очень хочется поддерживать дружбу с вашей страной, особенно когда мы познакомились с ней ещё ближе!

Юрий Яковлев

Во Владивостоке

Утром,

Точно в срок,

В доме возле моря

Зазвонил звонок.

В самой первой школе,

На краю страны,

Он звенит, -

И слышать

Все его должны.

Дзинь!

Дзинь!

Дзинь!

Всё громче

Он звенит чуть свет:

- Все ребята в сборе?

Опоздавших нет?

Из приморской школы

Дальше

За порог

Странствовать пустился

По стране звонок.

Разбудил Хабаровск,

Подошёл к Чите,

Зазвенел в Иркутске

И в Караганде.

Чуть не заблудился

По пути в песках,

Чуть не захлебнулся

В Каспии, в волнах,

По хребтам высоким

Обошёл Кавказ,

До Москвы оттуда

Долетел за час.

В деревнях,

В посёлках,

В городах страны

Он звучит, -

И слышать

Все его должны.

Если ловишь рыбу,

Удочки смотай

Да подмышку книжку

Поскорей хватай.

Если ты на крыше

У густых ветвей,

Как снежки,

Бросаешь

Белых голубей,

Свистни напоследок,

Собери скорей

Турманов хохлатых,

Гладких почтарей.

И скорее в школу,

Не жалея ног!…

Звонкий и блестящий,

Душу веселящий,

Зазвонил звонок.

Рассказ С. Гансовского

Рисунки В. Цельмера

Они шли вчетвером. Вернее, втроём, потому что Розу мать несла на руках.

Впереди шагал отец - мужчина немногим более сорока пяти лет, высокий, с широкими крутыми плечами. Он шёл согнувшись, чтобы ремни заплечного мешка меньше врезались в плечи, но когда выпрямлялся, сразу было видно, какой это большой и сильный человек. На нём был выцветший синий комбинезон, холщовая измятая кепка и тяжёлые с железными подковами ботинки. Его лицо с выдающимся подбородком и глубоко запавшими глазами побурело от солнца, ветра и дорожной пыли. Наклонив голову, отец смотрел из убегающую под ногами серую бесконечную ленту дороги.