Анна Бахтиярова - Ключ от Школы фей

— Хороший вопрос, — протянул парень, внимательно следя за моими пальцами, складывающими нужные пассы. — В близких родственниках этого неучтенного мага должен быть маг учтенный. Мать или отец. Без вариантов. У той же Белинды даром времени обладал отец. Правда, очень слабым даром. И дед тоже. Говорят, ее прабабка была довольно умелой, но не сильнее самой Белинды. И к твоему сведению, в нашем королевстве их семья последняя, у кого выявляли этот дар.

— Так может папенька Белинды, он же — дедушка Габриэль и «наследил». Многие мужчины не хранят женам верность. И нередко выбирают любовниц гораздо моложе законных жен. Так что братик или сестричка Белинды сейчас может здесь учиться.

— Не может, — Джереми отрицательно мотнул головой. — Папенька умер вскоре после рождения младшей дочери Миранды. Той самой, к которой ты отказалась идти за помощью.

— В лес, куда ходить строго запрещено? — усмехнулась я. — Ага, нашел дурочку.

— Так вот, отец Белинды и Миранды тут никаким боком, — продолжил Джереми, проигнорировав мою реплику.

— Значит нужно подозревать студентов, которые родились не в этом королевстве. Есть такие?

— Трое. И, да, Белинда пришла к тому же выводу. Хотя версия провальная.

— Почему?

— Потому что каждый студент (кроме тебя, разумеется) при поступлении в Школу фей проходит процедуру распределения по факультетам. Древний артефакт определяет магию. Все виды магии, какими девушки и юноши обладают. Если б среди нынешних студентов затесался-таки маг времени, его бы вычислили в первый же день. Артефакт никогда не ошибался. Ни разу за столетия.

— Может, ваш артефакт сломался, — предположила я, сложив очередной бесполезный пасс над стаканом с водой. — Сам же сказал, что он древний.

— Это тебе не дверной замок, чтобы сломаться. И не граммофон. И не лодыжка Габриэль.

— Ладно. Значит, неучтенный маг времени — кто-то из педагогов.

— Безумней версию не предложишь?

— А тебе бы только критиковать, — разозлилась я. И так старательно взмахнула руками, что уронила чертов стакан, и вода ручейками побежала по столу, а затем на пол. — Сам возьми и предложи гениальную версию.

Однако Джереми молчал.

Язык чесался сказать «то-то же», но я решила не усложнять наши и без того запутанные отношения. Поставила назад упавший стакан, посмотрела на него с грустью.

— Урок можно считать оконченным, — протянула с изрядной долей разочарования. — Знаю, у меня, по-прежнему, ничего не выходит и…

— И это еще одна загадка века, — проворчал Джереми. — Я вижу, что ты стараешься. Правда. И не понимаю, почему до сих пор нет результата.

— Дело в моей голове.

— Или в чем-то ином. Знаешь, я даже следил за Белиндой с Альбертом. И книжки кое-какие умные полистал. Глядя на твои старания, мелькнула мысль, а не нашли ли они способ блокировать способности нелюбимой студентки. А потом вспомнил, что ты устраивала Габриэль темную и водой, и ветром. Значит, магия на месте. И всё же… Всё же что-то ей мешает. Но что? Не понимаю.

Я растерялась от такого заявления. Неужели, Джереми прав, и есть проблема, о которой я не подозреваю? Но тогда у меня точно проблема. Ибо даже посоветоваться не с кем.

— И что делать? Продолжать стараться?

Он пожал плечами.

— Боюсь, иного ответа у меня пока нет.

— Ясно, — пробурчала я и направилась к выходу, считая, что говорить больше не о чем.

Джереми считал так же. Но исключительно насчет разговоров. Ибо в следующий миг сделал то, чего я ожидала меньше всего на свете. Без предупреждения схватил меня за руку, ловко притянул к себе и…

Я даже сообразить ничего не успела, как его губы мягко коснулись моих. Без напора, как это случилось несколько недель назад ванной, но всё же требовательно. Молнией пронеслась мысль, что надо вырваться и влепить наглецу пощечину, ведь он обещал быть паинькой и ничего подобного больше не выкидывать. Но прежде, чем тело отреагировало на призыв разума, всё закончилось. Джереми отстранился.

— Прости за это, — он попытался улыбнуться, но улыбка получилась усталая. — Просто осточертели бабочки.

— Бабочки? — переспросила я эхом. — Ах, да…

И посмотрела вверх. Сводницы, наконец, слетели с нашей одежды и поднялись к потолку. Кружились там, будто в танце, довольные, что мы выполнили предначертанное.

— Мир? — спросил Джереми, глядя на меня странно.

Будто искал что-то во взгляде, пытался прочесть в выражении лица.

— Наверное, — ответила я неопределенно.

Второй наш поцелуй, как и первый случившийся без спроса, выбил почву из-под ног. Я не злилась. Понимала, почему Джереми это сделал. Меня тоже достала бабочка. Но было обидно. И причина тому оставалась для меня неясна.

— Ты очень красивая, знаешь? — выдал вдруг Джереми нечто уж совсем неуместное.

— Я? Да. То есть…

Он не позволил договорить. Вновь потянулся к моим губам. На этот раз жадно. Будто от этого зависело всё на свете.

Я дернулась-таки. Но только на мгновенье. Мне не был неприятен напор парня. Как и его действия в целом. Наоборот. Поцелуй пьянил, заставлял тепло разливаться по телу, а сердце стучать раза в три быстрее. Я хотела, чтобы это продолжалось и продолжалось. Чтобы Джереми не останавливался. Чтобы…

— Я опять делаю то, что не следует? — спросил он, отстранившись так же внезапно, как и полез целоваться.

— Нет. То есть, да. То есть…

В голове ухал молот, и мысли разбегались в разные стороны.

— Но ведь это не было ужасно, да? — спросил он чуточку лукаво.

— Э-э-э… — мой язык пошел в отказ.

— А вообще, из меня получился бы не худший кавалер на свете, — Джереми подмигнул, попытавшись свести всё к шутке. — Кроме тебя, меня никто не видит. Так что налево я точно не отправлюсь. Правда, сходить со мной куда-то за пределы Школы фей не получится. Я привязан к треклятому замку.

— Однажды Габриэль тебя расколдует, — заверила я, хотя, положа руку на сердце, сомневалась в успехах сестрички.

— А ты меня дождешься? — Джереми снова подмигнул, и я почувствовала, что краснею.

Вот, что за сумасшествие?

Я сама не понимала, что к нему чувствую. Раздражает он меня или нравится.

— Мне пора.

Я развернулась и зашагала к двери, слыша за спиной шелест крыльев. Обе совы рванули следом, чтобы устроиться на плечах.

— Давай я тебя провожу, — Джереми в очередной раз проявил неуемность и увязался за мной, хотя я бы предпочла остаться в одиночестве.

— Не стоит. Разговаривать с тобой по дороге я всё равно не смогу. Окружающие решат, что лишилась рассудка.

— И не надо. Говорить буду я. О том, почему я тебе подхожу. А ты будешь слушать. И соглашаться.

— Тебе никто не говорил, что ты самонадеянный?

— Мама. Лет двадцать пять назад.

— Она у тебя гениальная женщина.