Эрин Хантер - Тени сгущаются

Но на краю поляны замелькали тени. Они сгустились и стали темнее. И они двигались, подступая всё ближе и ближе…

«Это опять разыгралось воображение, только…» Тени заскользили быстрее, они просочились на поляну, загородили последние лучи Собаки-Солнца. Тьма крадучись окружила членов Стаи, расползлась по их спинам, заслонила их морды. А потом тени начали пожирать сородичей Грозы, а те даже не шевелились и не лаяли. Они просто погружались во тьму.

Кроме них, были ещё и другие собаки. Гроза это знала – теперь она могла их видеть. Эти собаки возникали из тени и ночи, они обретали форму на глазах у Грозы. Собаки-тени пробирались между собаками её Стаи, стремительно заполняя поляну. И что-то бормотали. Но что именно, Гроза не слышала. Они нашёптывали что-то в уши её сородичей, ставших тенями. И одна за другой, по призыву этих собак, сотворённых из ночи, собаки её Стаи поднимали свои головы и устремляли взгляд на Грозу. Их глаза были искрами света во тьме, и только их различала теперь Гроза на мордах своих собратьев. Глаза Бруно, подозрительные и мрачные. Глаза Щётки – ясные и испуганные. Глаза Альфы – потрясённые… А Собаки-тени продолжали нашёптывать свои заклятья всем остальным – Шкирке, Ветерок, Дейзи…

А затем и в её ухе раздался голос. Тихий, предостерегающий голос. Она его узнала. «Тьма, Гроза… Беда на подходе…»

«Шёпот? – окликнула Гроза. – Это ты? Шёпот!»

«Тьма, Гроза, – беззвучно ответил он ей. – Ох, Гроза! Это тьма. Она охватила всю Стаю…»

Рана взорвалась болью, и Гроза резко распахнула глаза. Сердце в груди металось, как птица. Задыхаясь, собака осознала, что во сне она снова пыталась встать. Опираясь на передние лапы, она покачивалась из стороны в сторону. Зловещие сумерки вокруг неё рассеялись, лагерь больше не наводняли чёрные тени. Его обволакивала ночь – ласковая, мягкая и неопасная темнота, освещённая блеском Собаки-Луны. Призрачные голоса исчезли, вокруг разносилось только спокойное дыхание и лёгкое посапывание её сородичей. Да ещё эхо бешеного стука её сердца, запуганного кошмарным сном.

– Нет, нет и нет, – решительно заявила Альфа. – Сегодня ты не пойдёшь ни на какую охоту, Гроза.

Изящная собака-бегунья нависла над охотницей с обеспокоенным видом – рана, нанесённая Клыконосом, выглядела покрасневшей и воспалённой.

– Эта рана гораздо хуже, чем ты стараешься показать, – добавила Альфа. – Быть суровой и мужественной, конечно, хорошо, но только не в ущерб благоразумию.

– Но охотиться же нужно. Мясо Клыконоса скоро закончится…

– Никаких возражений, Гроза. Таково моё решение. Оставайся в лагере и дай зажить своему ранению.

Гроза раскрыла пасть в попытке ещё раз воспротивиться, но одного взгляда в глаза Альфы оказалось достаточно, чтобы понять: это бесполезно. Вздохнув, собака улеглась обратно на подстилку:

– Ладно…

– Так-то лучше, – кивнула одобрительно Альфа.

Гроза со вздохом проследила взглядом за отрядом охотников, собирающимся на поляне, и в её глотке заклокотало возмущение: «Это всего лишь порез. Я могла бы запросто поймать пару кроликов. А здесь я изведусь от скуки и тоски…»

Предчувствие её не обмануло.

Альфа и Бета только и делали, что лежали под слабыми лучами солнышка и благосклонно взирали на то, как перекатывались и кувыркались на травянистом пригорке щенята. Малыши играли в игру под названием «Альфа Стаи». Потом Кувыркушке и Пушинке это надоело, чему Гроза совсем не удивилась – ведь всю игру они по очереди были Альфой, не давая Грызушке и Крошке ни единого шанса примерить эту роль на себя. Щенки начали прыгать вокруг Омеги, гоняясь за её хвостом, как за мохнатой белой бабочкой. Их шалости не вызвали у маленькой Омеги никакого раздражения. Солнышку явно нравились выходки щенков. Она с не меньшей игривостью виляла хвостом в другую сторону всякий раз, когда Кувыркушка хлопал по нему лапкой, а потом садилась и спокойно позволяла малышу его схватить. Щенки обожали её не меньше, чем она любила их, – осознала, надувшись, Гроза. «Почему все собаки, за исключением меня, умеют сделать щенят счастливыми?»

Устав наблюдать за малышнёй, Гроза перевернулась на другой бок – посмотреть, чем заняты остальные собаки. Хромой общался с Луной, и чёрно-белая собака весело посмеивалась над какими-то его словами. Шкирка, Лесник и Ветерок увлечённо беседовали, но Гроза лежала слишком далеко, чтобы услышать, о чём они говорили. К тому же, голоса собак заглушали счастливые визги перевозбуждённых щенков. С недовольным рыком Гроза положила голову на землю и зажала лапами уши, но толчок в бок заставил её встрепенуться.

– Гроза! – требовательно пропищал рядом тоненький голосок.

Собака вздохнула, но вытянула морду, позволив Грызушке облизать её. Грызушка была самой тихой и самой разумной их всех щенков.

– Ты собака для охоты, да, Гроза?

– Да, Грызушка, – попыталась набраться терпенья Гроза. – Я добываю дичь для Стаи.

– Ух-ты! – завилял щенячий хвостик. – Ты такая же сильная и быстрая, как мои Мама-Собака и Папа-Пёс. Когда я вырасту, я тоже буду охотницей!

– Это хорошо, Грызушка, – пробормотала Гроза, решив про себя, что эта малышка просто прелесть. – Ты обязательно вырастешь большой и сильной.

Обрадованная Грызушка принялась вылизывать её голову своим крошечным язычком, и только когда вся морда Грозы стала мокрой, удовлетворённо отстранилась, развернулась и убежала к другим щенкам.

Тем временем, разговор между тремя собаками, похоже, подошёл к концу. Шкирка и Лесник поднялись на лапы, потянулись и направились к бывшему вожаку. Трёхлапый пёс поднял голову, навострил уши и, выслушав их, кивнул.

Гроза увидела, как две собаки пошагали через поляну к куче добычи, в которой всё ещё лежали остатки от туши Клыконоса – задняя лапа, половина плеча и почти целый бок. Придвинув к себе лапой один из кусков, Шкирка присела. Лесник присоединился к ней, и они с наслаждением вонзили зубы в аппетитное мясо.

Издав удивлённо-сердитый рык, Альфа вскочила на лапы и в несколько прыжков подскочила к обжорам.

– Как вы думаете – что вы делаете? – спросила она.

Вскинув голову, Лесник в недоумении моргнул. А потом слизал с губ сок Клыконоса.

– Вы едите без моего разрешения! – рявкнула Альфа, переводя взгляд с Лесника на Шкирку. – Что вы себе позволяете?

Собаки тревожно переглянулись.

– Но, Альфа, – возмущённо огрызнулась Шкирка. – Хромой дал нам добро.