Михаил Фонотов - Мир открыт для добра

Самое большое озеро в районе — Второе, еще его называют Петровским. Но я помню это озеро болотом с соленой водой. Мы ходили на это болото охотиться на уток. От деревни Петровка до него было не меньше километра. Интересно, что в работе «География Оренбургской губернии» И. С. Хохлов в 1904 году, описывая Первое, Второе и Третье озера, писал:

«Говорят, что до 40-х годов (XIX века) эти озера были гораздо многоводнее, и в них водилась рыба».

Озеро Второе не отличалось, выходит, прежде постоянством. Однако теперь-то нет угрозы его обмеления. Лет сорок назад озеро стало «расти» благодаря поступающим в него стокам Челябинска. Из-за «наступления» воды несколько раз приходилось переносить тракт Челябинск — Миасское. Наконец, был вырыт канал, чтобы сбрасывать лишнюю воду в реку Миасс.

Сейчас воды озера подступили к самой околице Петровского. Вода стала пресной, и рыбаки давно уже облюбовали озеро — их тут много и зимой, и летом.

А кто знает озеро Кулат? Небольшое, всего 52 гектара. Глубина до двух метров. Дно илистое, вязкое. Некогда, еще до революции, здесь выпаривали соль. И во время войны на западном берегу стояли небольшие солеварни. Соль получалась горьковатая, но все же хоть такая.

Соленых озер в районе много. Туристы нашей школы отбирали на анализ воду из озер Сункундук и Саламаткуль. По заключению гидрогеологов вода этих озер целебна…

Дом Владимира Константиновича стоит на берегу Миасса. Весной в прибрежных кустах распевают соловьи. Но сама река… Правда, в последние годы вода в ней вроде слегка посветлела. Кое-какая рыбешка даже появилась. Но каких щук ловил здесь Владимир Константинович до войны!.. А какая была охота!

Говорим мы о природе правильно. Но сама-то она беднеет. Сохранить памятники природы и то не всегда удается.

Да и какие такие памятники? Кто их открыл и объявил? Сам же Егоров. Сто раз о них в районной газете писал. Райисполком, однако, так и не догадался о том, что официально только он может объявлять памятники природы. Может и должен.

В. К. Егоров продолжает свой рассказ:

— В пяти километрах юго-западнее села Тавранкуль обнаружили мы небольшой бор. Называется он Васильевским. Бор имеет округлую форму, так как занимает впадину. Площадь его 30 гектаров. В юго-западной части находится небольшое, сильно заросшее озеро. Подходы к бору, поросшие березово-осиновым лесом, заболочены.

Весной и в начале лета воздух в нем пропитан дурманящим запахом цветущего багульника. Это единственное в районе место, где встречается багульник. Растет здесь также брусника, клюква и даже морошка.

Очень любопытное местечко. Бор сохранился в едва ли не первозданном виде благодаря тому, что окружен топкими болотами. Не всякий рискнет пробраться через них. Наверное, это и спасло бор, который теперь иначе как памятник природы и не назовешь.

Много раз на семинарах Егоров убеждал педагогов: надо прежде всего изучить свое село, свой совхоз, свою реку или озеро. Не все его понимают. Иным кажется, что на месте ничего интересного нет и быть не может.

А у Владимира Константиновича тоже ощущение, что знает он всего лишь «малую толику». Оказывается, человеку жизни мало, чтобы узнать свой край. Уж он ли не походил по району, он ли не покопался в библиотеках — вроде бы знает район и в натуре, и по литературным источникам. Не было такого похода, чтобы вместе с ребятами не открыл что-то новое: археологический памятник, растение, не попадавшееся ранее, любопытное озеро, редкий минерал.

Все в том, как смотреть и сколько увидеть. Этому-то и надо учить.

Вернемся к беседе с учителем.

— Разве не интересен такой факт? — глаза моего собеседника загорелись. — Река Миасс близ деревни Ильино разлилась широко. Старицы на пологом левом берегу. А правый берег высок, свыше десяти метров. Здесь именно, в береговых отложениях, в августе 1832 года практикант златоустовских заводов И. И. Редикорцев впервые на Южном Урале обнаружил пласты каменного угля. Так был открыт Челябинский буроугольный бассейн. И сейчас на обрывах правого берега, частично заросшего, среди серых глин можно отыскать обнажения с прослойками пластов угля.

Примечателен Миасс у села Миасского. Здесь, на левом берегу, несколько береговых террас, поросших кустами черемухи и боярки. Заросли эти, если смотреть издалека, отдаленно напоминают виды африканских саванн. Здесь обнаружены стоянки первобытных людей.

Крутой правый берег порос сосной. Берега сложены опокой — кремнистой породой светлых тонов, довольно рыхлой. Вероятно, опока образовалась из кремнистых отложений на дне когда-то существовавших морей. Подтверждением тому является то, что среди опоки можно встретить окаменелости морских ракушек.

А у села Устьянцева были найдены зубы акулы. Правый берег здесь живописен. Почти 30-метровой скалой нависает он над водой.

Четыре десятилетия учит детей любить свою Родину Владимир Константинович, ветеран войны, заслуженный учитель республики, почетный гражданин села Миасского. И они охотно идут на его необычные уроки.

Бывает, не на шутку разобидишься на всех и на все и скажешь в сердцах: эх, уехать бы куда в глушь, в избушку таежную, подальше от этого гудящего чудища-города с его суетой сует и круговертью. Уехать, удалиться, чтобы ничего не видеть, ничего не слышать, ни во что не вникать, ни за что не биться, ничто не доказывать. Я там, как хочу, а вы тут, как хотите.

Видение таежной избушки не раз беспокоило меня, особенно почему-то зимой. И казалось оно досужим мечтаньем.

Но однажды я будто очнулся: а в чем дело? Что, собственно, мешает? Почему и не поехать в эту самую избушку? Поезжай, милок. Отдохни от людей. Успокой нервы. Оглянись. Подумай в уединении. Это полезно.

Осенью вместе с фотокорреспондентом Михаилом Петровым мы были в совхозе «Кропачевский». «Избушка? — удивился директор совхоза Олег Михайлович Аксенов. — Нет ничего проще».

В начале марта и произошло это тихое событие: мы прожили в горах несколько дней, с понедельника до пятницы.

Не так-то просто, оказывается, оторваться от цивилизации. Сначала на машине нас доставили до Илека. Выехали на окраину села — дальше дороги нет. Только шаткий зимник до пасеки, кое-как накатанный на санях дядей Мишей, Михаилом Михайловичем Кощеевым, который тут нас и ждет, чтобы увезти груз. Остается еще сказать, что в избушке нас будет трое — вместе с нами совхозный пчеловод Нагим Садыков, знаток этих мест.

Перетаскиваем рюкзаки из машины в сани, становимся на охотничьи лыжи. Ну что, до встречи? И вперед!

Сразу холодный встречный ветер толкает в грудь, сбивает дыхание. Едва скрылась за холмом деревня, а с меня уже пот ручьями. Тренированность известная, кабинетная, преимущественно застольная. К тому же ночь накануне почти не спали: поезд прибывает в три часа, остаток ночи коротали на сквозняках под высокими сводами вокзала в Кропачево. А главное — я не долечил свой грипп: нос заложен, дыхание тяжелое, глаза слезятся. Но не откладывать же дело из-за гриппа, когда все уже состыковались! Не беда, насморк я одолею.