Эсмира Исмаилова - На берегах Босфора [Стамбул в рецептах, историях и криках чаек] [litres]

мы отправились в загадочное место с удивительно романтическим названием Шиле (ударение, естественно, на последний слог), которое мне напоминало слово «шато» по неизменной ассоциации с французскими замками и терпкими винами.

Соседка хитро прищуривалась на сиденье справа и напевала веселую мелодию «Baby Shark» [65] Популярная детская песня о семействе акул. , а я думала, как сильно все-таки дети меняют людей. Мы двигались по скоростной трассе, огибая жилые кварталы. Навстречу неслись лесные массивы и каменистые скалы, исчезавшие тотчас, стоило нам круто повернуть на север. Именно там шумело искрящееся Черное море. Как только его блики показались в просвете высоких елей, Эмель завизжала от восторга и принялась тыкать руками в указатели, заглушая ровный голос навигатора. Эта молодая женщина, растившая четырех избалованных стамбульских ребятишек, в глубине души была еще совсем девчонкой, которой безумно хотелось на море. В ее непослушных кудрях кое-где проглядывали седые прядки.

Тонкие кисти сжимались в просительном жесте, умоляя скорее довезти ее до заветного пункта, где она оживет, расцветет, задышит – по крайней мере, судя по ее восторгу, именно это должно было с ней произойти.

Шиле оказался небольшим городком, встретившим нас веселым перезвоном медных стаканчиков все с тем же домашним айраном. Невысокие деревянные дома, расставленные хаотично вдоль основных улочек, напомнили типичную греческую деревеньку с любопытными старушками, то и дело выглядывающими из ярко выкрашенных дверей высоких парадных. Иностранцев здесь видят редко, поэтому наше появление стало своего рода сенсацией в небольшом продуктовом магазине в центре городка. Его хозяин, стоявший за прилавком, долго расспрашивал обо мне Эмель, и только удовлетворившись ее ответами, с улыбкой продал пару бутылок воды. Женщина в платке предложила зайти к ней на чай, за что получила выговор подружки с кривым лицом: та заявила, что на чай нужно идти к ней, потому что у нее самовар новый. Мы не стали дожидаться развязки и побрели по узкой улочке, украшенной растяжками белоснежного хлопка.

Ткани были повсюду!

Нежнейшей работы ажурная вышивка украшала длинные полотнища, развешанные на улице в таком количестве, что идти по тротуару, не путаясь в них, было невозможно.

Эмель забежала в одну из встретившихся по пути лавочек – и уже через минуту прикладывала ко мне очаровательный сарафан в деревенском стиле.

– Тебе идет! – заявила она и быстро запихала его мне в сумку. – Подарок. За то, что согласилась подвезти.

Довольный продавец вынырнул из двери с совершенно превосходным палантином в технике ришелье, но подруга уже тянула меня прочь. Свернув в ничем не примечательный переулок, она вдруг остановилась и абсолютно по-мальчишески хлопнула меня по плечу:

– Та-дам! А вот и он, знакомьтесь! Гордость Шиле – самый большой в Турции действующий маяк! Пока он не горит, но мы дождемся темноты. – И она пулей бросилась к его подножию. Бело-синие кольца гармонично обрамляли его многоугольную основу.

Вытянувшись всего на двадцать метров, маяк не производил впечатления высокой конструкции, однако, как я обнаружила позже, стоял он на высокой скале, что вполне объясняло его предназначение.

Он напоминал подобные постройки, которых множество на скалистых берегах Бретани. И будто в подтверждение этой мысли рядом послышался голос.

– Его построили французы. В 1859 году. Зайдите в музей, вход бесплатный. – И приятного вида экскурсовод любезно проводил нас в небольшую комнатку у основания маяка, в которой находились линзы, лампы и прочие технические снасти позапрошлого века. Меня поразила тишина, царившая вокруг. Было ощущение, как будто время остановилось. После городской сутолоки это казалось невероятным и немного волшебным.

Мы проехали еще пару сотен метров и, бросив машину на пустыре, стали спускаться по пологому склону к морю.

Сквозь редкие заросли я видела воду так близко, что могла чувствовать солоноватый привкус на сухих губах.

Сняв обувь, я побежала – прямо передо мной раскинулась невероятной красоты лагуна, обрамленная плавной береговой линией. Ноги утопали в раскаленном песке, приятно будоража покачнувшееся сознание. Где я? Чуть больше часа назад я томилась на балконе в центре заполненного автомобилями города, и вот теперь находилась в дивном оазисе, сулящем покой и наслаждение.

Обезумевшая от ощущения свободы Эмель бежала к воде, на ходу снимая одежду. Это было как в кино, как в книге… Вдалеке лежала совсем юная парочка. Возможно, это были даже брат и сестра. Перевернутая лодка… Да это же картинка из романа Франсуазы Саган «Здравствуй, грусть». Переполненная эмоциями, я силилась сделать шаг и не могла: как много я не знала об этом мире!

Он был прекрасен своим послеполуденным зноем, так нежно щекотавшим руки и плечи; мягким шумом прибоя, что льнул и льнул к ногам, страстно целуя их.

Я упивалась плотной прохладной волной: она раскачивала меня словно колыбель и тихо шептала на ухо комплименты.

Эмель оказалась уверенной пловчихой: она легко добралась до небольшого грота и замахала мне оттуда руками. Она что-то кричала, но ветер относил ее слова далеко в море, так что я просто улыбалась, мысленно благодаря ее за так легко подаренный рай. Тонкие контуры маяка горели в лучах заходящего солнца: он, как верный страж этих земель, уже не одно столетие преданно служил морю и кораблям, проходящим мимо.

Мы почти не разговаривали по дороге в центр городка: было страшно нарушить невероятную легкость внутри неверно подобранным словом, случайным вздохом или слишком громкой эмоцией. Но это нежное чувство тут же прошло, стоило нам выйти на портовую улицу. Кругом играла музыка, горели огни на плавучих ресторанчиках, вдали проходили огромные суда. Их силуэты едва читались на фоне рдеющего закатным светом неба, а скоро и вовсе почти растворились в теплой южной ночи. И если бы не яркие огни на мачтах, вряд ли бы кто-то и вовсе догадался об этих прекрасных исполинах, тянущихся шеренгой к северному горлу Босфора.

Небольшие ресторанчики, из кухонь которых доносились дурманящие ароматы, длинной шеренгой тянулись вдоль берега.

Кругом были сгружены лодки и всевозможные сети с яркими буйками, кормушки, бухты толстых канатов. Тут же плавно раскачивались небольшие рыболовецкие суденышки, насквозь пропахшие креветками и омарами.

Мы сели у самой воды. Официант тут же раскрыл перед нами небольшое меню, в котором было всего несколько блюд.

– Читать бесполезно, – с видом эксперта заявила Эмель. Это было первое, что она произнесла за последние несколько часов, – так что ее голос даже показался мне почти незнакомым. – Они подают то, что выловили рыбаки. Так что просто скажи, чего тебе хочется, и они подберут.