Жан-Батист-Бартелеми Лессепс - Лессепсово путешествие по Камчатке и южной стороне Сибири

Я попросил показать мне монету его страны, и он охотно удовлетворил моё любопытство. Золотая монета представляла собой тонкую пластинку овальной формы, с японскими иероглифами, диаметром около двух дюймов. Она оказалась из чистого золота, без каких-либо примесей, так что она легко изгибалась, как вам заблагорассудится. Их серебряные деньги квадратные, меньше, тоньше и легче, чем золотые; однако он уверял меня, что в Японии эти монеты ценятся дороже. Медная монета точно такая же, как у китайцев: она круглая и почти такого же размера, как два наших лиарда [105], с квадратным отверстием посередине.

Я расспросил его о характере товара, который они спасли с места крушения, и из его ответа понял, что он состоял главным образом из чашек, тарелок, стаканов, покрытых тончайшей глазурью, и других товаров такого рода. Потом я узнал, что часть их продали на Камчатке.

Я надеюсь, мне простят это отступление от главной темы, так как рассказ об этих японцах поможет нам познакомиться с нацией, которую мы едва ли имеем возможность когда-нибудь увидеть.

Отправление из Нижнекамчатска – Встреча с Козловым – Нас настигает буря – Как камчадалы спят на снегу – Острог Озёрный – Острог Ука – Острог Хайлюля – Острог Ивашка – Острог Дранка – Острог Карага – Описание юрт – Одежда карагинских детей – Коряки снабжают нас оленями – О двух видах коряков – Знаменитая танцовщица – Пристрастие камчадалов к табаку.

Проведя три дня в Нижнекамчатске, я покинул его 12 февраля в час дня, чтобы встретиться с господином Козловым, которого я рассчитывал найти в Еловке. Некоторое время мой путь был таким же, каким я уже ехал, направляясь в Нижний, и рано вечером я прибыл в Щёку. В этом месте почти всегда дует сильный западный ветер. Это объясняется положением острога на реке, протекающей между двумя горными цепями, простирающимися вдоль её берегов на расстояние двадцати пяти вёрст.

Я переночевал в Камаках, а на следующее утро через несколько часов прибыл в острог Каменское, откуда поехал в Харчино. На своем пути я миновал три озера, последнее из которых было очень большим и не менее пяти лье в окружности [106]. Я заночевал в этом остроге, который находится в сорока верстах от предыдущего и расположен на реке Харчинка [107}.

На рассвете я отправился в путь, и, несмотря на непогоду, продолжавшуюся весь день, проехал семьдесят вёрст, достигнув Еловки. Она находится на реке с тем же названием и окружена горами.

Господин Козлов был поражён моим путешествием. Я тщетно льстил себя надеждой, что момент нашей встречи будет моментом нашего отъезда далее, но дела его ещё не были закончены, и мы были вынуждены продлить наше пребывание. Он также надеялся, что скоро приедет господин Шмалев. Это бесплодное ожидание и дела господина Козлова задержали нас ещё на пять дней. Наконец он уступил моему нетерпению и согласился отправиться в путь 19-го числа, очень рано утром.

Мы проехали первые пятьдесят четыре версты довольно спокойно, но после полудня внезапно разразилась ужасная буря с запада и северо-запада. Местность была открытой, а порывы ветра так сильны, что двигаться дальше было невозможно. Видимость снизилась настолько, что наши проводники, несмотря на знание дороги, уже не могли обещать, что мы не заблудимся. Мы не могли уговорить их вести нас дальше, и в то же время было ужасно отдаваться на милость столь страшного урагана. Что касается меня, то признаюсь, что я уже очень замёрз, когда наши проводники предложили отвести нас в лес, который был недалеко и где мы могли найти хоть какое-нибудь укрытие. Мы не стали задерживаться ни минуты, но прежде чем сойти с дороги, нужно было дождаться, пока все наши сани соберутся вместе, иначе мы рисковали потерять друг друга и совсем заблудиться. Собравшись, мы добрались до леса, который, к счастью, находился на указанном расстоянии. Это произошла около двух часов дня.

Первой заботой наших камчадалов было выкопать в снегу яму глубиной не менее шести футов, другие принесли дрова, быстро разожгли огонь и поставили чайник. Лёгкая трапеза и небольшая порция водки вскоре оживили нашу компанию. Когда наступила ночь, мы занялись тем, чтобы провести её наиболее удобно. Каждый сам готовил себе постель: моей стал мой возок, где я мог спокойно лежать, но кроме господина Козлова, больше ни у кого не было такого удобного экипажа. «Как же, – подумал я, – эти бедняги ухитрятся уснуть?» Вскоре я был избавлен от беспокойства по этому поводу. То, как они готовили свои постели, заслуживает особого внимания, хотя они и не соблюдали особых церемоний по этому поводу. Выкопав в снегу яму, они покрыли её дно мелкими ветвями деревьев; затем, завернувшись в кухлянки, с надвинутым на голову капюшоном, улеглись в свою постель, как ни в чём ни бывало. Что же касается наших собак, то они были распряжены и привязаны к деревьям неподалёку, где и провели ночь, как обычно.

Ещё до рассвета ветер значительно стих, и мы продолжили наше путешествие. До Озёрного [108], где мы намеревались заночевать, оставалось тридцать вёрст. Мы приехали туда в десять часов утра, но наши собаки были так утомлены, что нам пришлось провести там остаток дня и даже ночь в надежде, что ветер, который днём начал дуть ещё сильнее, утихнет.

Острог получил свое название от озера, возле которого он находится. Возле деревни протекает небольшая река Озёрная. Тойон жил в единственной в остроге избе, которую я там увидел, и мне сказали, что мы больше не встретимся с подобными домами, пока не приедем в Гижигу. Кроме того, там было пятнадцать балаганов и две юрты. Я мог бы здесь описать эти подземные жилища, но так как они малы по сравнению с теми, которые я скоро буду исследовать, я пока что отложу свое описание.

Весь день 21 февраля мы провели в Озёрном в бесплодном ожидании сержанта свиты г-на Козлова, который был послан в Ниженекамчатск.

На следующий день мы доехали до деревни Ука [109]довольно рано, так как расстояние до неё составляет всего двадцать шесть вёрст. Там мы снова ждали сержанта, которому было приказано присоединиться к нам в этом месте, но он так и не приехал.

В Уке только одна изба, вместе с дюжиной балаганов и двумя юртами. Для господина Козлова была убрана одна юрта, в которой мы и провели ночь.

На рассвете мы покинули эту деревню и по пути увидели несколько балаганов, в которых живут, как мне сказали, только в сезон рыбной ловли. Около этого места мы некоторое время ехали по берегу моря. Я был крайне огорчён тем, что не мог видеть, на каком расстоянии оно замёрзло и в каком направлении простирается берег этой части восточного побережья Камчатки. В этом нам мешал северный ветер, который с такой силой хлестал нас снегом, что всё наше внимание было поглощено защитой от него; туман, который простирался по морю на значительное расстояние, также почти полностью закрывал вид на него. Местные жители, которых я расспрашивал по этому поводу, сообщили мне, что мы залив этот не очень большой ширины, а море покрыто льдом на расстоянии тридцати вёрст от берега.