Жан-Батист-Бартелеми Лессепс - Лессепсово путешествие по Камчатке и южной стороне Сибири

Когда мы уже собирались отплывать, появился караван якутских купцов; они направлялись в Охотск, и я попросил господина Аллегретти воспользоваться случаем и пойти вместе с ними. В девять часов мы расстались. Сердце моё было тронуто теми услугами и той привязанностью, которую мне выказал этот замечательный доктор.

Я нанял для гребли двух солдат, один из которых был тем самым, который совершал это плавание прежде. Недорезов стоял у руля, а мы с Голиковым должны были сменять его, когда он устанет. Стремительное течение несла нас с такой силой, что мы легко могли обойтись и без вёсел. При той скорости, с которой мы плыли, мы должны были, по мнению солдат, добраться до пресловутого порога [246], до которого было более восьмидесяти вёрст, ещё до наступления ночи. Все их разговоры были исключительно о тех опасностях, с которыми нам придётся столкнуться. Хотя я уже пришёл к убеждению в их неопытности, постоянно слыша эти боязливые речи, я и сам начал, наконец, тревожиться и решил действовать со всей возможной осторожностью, чтобы у меня не было потом причин упрекать себя. Я часто выходил на берег и шёл вдоль реки, чтобы посмотреть, насколько безопасен дальнейший путь. Ближе к вечеру подул западно-северо-западный ветер, принёсший дождь. Не желая рисковать нашим багажом и мокнуть самому, я приказал остановиться и поставить над моей лодкой палатку.

На следующий день, после четырёхчасового плавания, прерываемого частыми высадками для разведки подходов к порогам, мы, наконец, увидели их. Я взял двух моих лоцманов и отправился осматривать это место. На небольшом расстоянии выше него я увидел маленький каменистый островок, который виден только тогда, когда вода начинает спадать. Солдаты советовали мне пройти, если вода будет достаточно высока, по протоку справа от него; хотя спуск там очень быстрый, они уверяли меня, что это ничто по сравнению с порогом. Я решил, что совет этот весьма разумный, и мы вернулись к лодке, решив применить его на практике. Я подбадривал моих людей, как только мог, а затем встал у руля. Недорезов сидел рядом со мной, а Голиков помогал одному из гребцов, потому как у нас было только два весла. Так мы шли, пока не достигли места разветвления на два потока, один из которых вёл в протоку, а другой терялся в порогах. Стремительность последнего чуть не увлекает нас, но выручает сила и ловкость наших гребцов. По моему сигналу их мускулистые руки напрягаются и ударяют по вёслам; вокруг бушуют и пенятся волны, яростно раскачивая лодку, мои непрестанные подбадривания и более всего страх удваивают пыл нашей команды. Наконец, мы преодолеваем коварное течение и устремляемся в проток. Стремительный спуск, и — нас встречают приветливые и спокойные воды. Мои люди отдыхают, я сижу за рулём, его достаточно, чтобы управлять лодкой.

Когда пороги были уже позади, любопытство заставило меня обернуться. Невольная дрожь охватила меня от их грозного вида, и я возблагодарил небеса за то, что показали мне в них безопасный путь. Дай Бог, если хоть одна лодка из десяти, которые попытаются проделать этот путь, не потерпит крушение!

Какова же будет судьба какого-нибудь судёнышка, если его, несмотря на все усилия, понесёт по течению? Во время нашего стремительного спуска я видел, как вода с оглушительным шумом падает с порога высотой двадцать футов на три огромные камня в обрамлении пены. Что, если не чудо, спасёт его от гибели? Между тем, когда уровень воды настолько низок, что проток, которым мы прошли, становится непригодным для прохождения любых судов, другого пути не остаётся. Мои проводники сообщили мне, что лодки всегда разгружаются перед тем, как пройти этот опасный участок, и что к этому сводятся все меры предосторожности, а всё остальное возлагается на мастерство экипажей.

Нам предстоял ещё трудный участок, которого боялся наш экипаж; он называется Подпорожный и находится примерно на расстоянии версты от порога [247]. Они всё ещё говорили об этом, когда мы приблизились, и у меня едва хватило времени объяснить им манёвр, который я считал необходимым совершить. Наша цель состояла в том, чтобы выбрать самый глубокий участок; на него указывала тёмная вода, и я направился к ней. Крутые волны швыряли нас с силой большей, чем если бы мы были в открытом море. В одном месте нашу лодку внезапно ударило о валун, который находился на одном уровне с водой и который никто не заметил. Все повалились от удара; мои товарищи уже вообразили себя погибшими и не смели подняться; напрасно я призывал их грести дальше; они не обращали никакого внимания на мои крики. Я вернулся за руль и, увидев, что лодка не пострадала, убедил, наконец, команду занять свои места. Своим спасением мы были обязаны мху, которым оброс камень; лодка коснулась его вскользь и не пострадала.

Чтобы избежать подобных случаев, нужно проходить точно по середине потока и не обращать внимания на волны, которые выглядят так, как будто разбиваются о скалы. Длина этого Подпорожного переката примерно триста ярдов, в конце его в Юдому впадает другая река; её прозрачная вода и ровность течения по сравнению с быстрой и суматошной Юдомой образуют столь разительный контраст, что глаз долго отличает воды одной реки от другой.

На Юдоме, с левой стороны находится ещё одно препятствие, столь же грозное, оно называется «Чертовская протока» [248]. Она находится примерно в тридцати верстах от того места, где река впадает в Маю. Протока известна своими камнями и мёртвыми деревьями, которыми завалено её русло в верхней части; если вы не будете постоянно держать курс вправо, вас затянет в протоку очень быстрое течение, и ваша гибель будет неизбежна.

В одном месте я увидел медведя, который рыскал по берегу; я зарядил ружьё крупной дробью и выстрелил, но он, несмотря на рану, убежал в лес, и я сразу потерял его из виду. В следующее мгновение в пятнадцати шагах от меня появился прекрасный олень, но моё ружьё не было заряжено, и он убежал. Я видел также множество архаров, лебедей, гусей и лисицу, но не смог подстрелить никого из них.

В этот день я впервые после Юдомского Креста увидел сосновый лес. Те нескончаемые хвойные леса, которые до сих пор встречались нам на берегах реки, были лиственничные — именно её используют на всех верфях этого побережья для постройки кораблей, в частности, из неё делают мачты.

Я чувствовал себя нездоровым из-за приступа лихорадки, но не обращал на это особого внимания; я просто лежал в лодке и не соблюдал никакого другого курса лечения, кроме как пил холодную воду. Мы больше не останавливались на ночлег, так как наше плавание стало очень простым.

Несмотря на то, что я слышал, мне было нелегко поверить, что Урак быстрее Юдомы. По последней мы проплывали по десять, двенадцать, а то и пятнадцать вёрст в час. Её генеральное направление, по-видимому, западное, а в своем устье она разделяется на множество рукавов.