Данико Ихошвили - Реальность человека 19 века. Мир прошлого из впечатлений и мнений современников

Открытие Суэцкого канала ожидалось осенью того же 1869 года, и многие александрийские купцы задумывались над своим будущим. Содержатели гостиниц были особенно мрачно настроены, так как с направлением по каналу всех проезжих англичан и других европейцев заведения их должны были опустеть. Владелец «Hotel d’Angleterre», издавна славившийся не только своей столовой под навесом зелени на берегу моря, но и отличными кушаньями и вином, в ней подаваемыми, на этот раз накормил завтраком и обедом очень посредственными, прямо заявляя, что теперь дела его приближаются к ликвидации.

Эта бесцеремонная откровенность не удивила меня: я уже привык к взглядам и теориям европейских коммерсантов на Востоке, идеал которых всегда один и тот же и всегда очень прост: за пять, а то и за десять лет сколотить всеми правдами, а особенно неправдами, капитал и потом возвратиться на родину, куда-нибудь в Лондон, Марсель, Бремен, Женеву, для занятия «почетного положения» оптового барышника, фабриканта, обсчитывающего рабочих; директора компании, надувающего акционеров, или даже банкира, легально обворовывающего всех и вся.

Голландия, Бельгия, Швейцария, отчасти Англия, Шотландия, Франция, прирейнская ( возле реки Рейн, – прим. ред.) и приморская Германия, Милан, Генуя, Ливорно и пр. уже почти не имеют другой аристократии, как эта банда бывших мошенников откуда-нибудь из Леванта, из Индии, из Китая, из отдаленных европейских колоний. Разные Джардини, Матисоны, Форбесы, Кнопы, Гирши, Сасуны, Бравэ, сведенные Альфонсом Доде к одному типу «набоба», по сути наиболее известные представители этого разряда аристократов, а недавнее (1881 год) дело о подделке в Женеве, по заказу александрийских и марсельских финансовых тузов, турецкой монеты на 13 000 000 франков дает верное понятие о путях, которыми эти аристократы создают свое «почетное» положение.

В мае жара в Египте так велика, что днем никто не показывается на улице, и даже поезда железных дорог с европейскими путешественниками отправляются только вечером, чтобы совершать переезды в течение ночи. Так было и с нами, причем мы имели случай видеть патриархальные порядки на египетских линиях, эксплуатируемых, разумеется, европейцами.

Переход в Эль-Гиср. Суэцкий канал, 1869

Трибуна государей. Суэцкий канал, 1869

На станциях не было другого освещения, кроме железных конических жаровен, насаженных на палки и наполненных горящими угольями и щепками. Ни одна станция не имела буфета, и даже трудно было достать свежую воду. Но это было еще ничего: ведь и в европейской Турции железнодорожная обстановка немногим лучше.

Но вот что уже совершенно оригинально. Обер-кондуктор нашего, курьерского, поезда, заметив как-то в степи огонек, двигавшийся из стороны в сторону, догадался, что это, должно быть, какой-нибудь пассажир, опоздавший на станцию, машет, чтобы привлечь на себя внимание. Немедленно поезд был остановлен посреди дороги и в один из товарных вагонов поднялся крестьянин, да не один, а с десятью-пятнадцатью баранами, которых он гнал в Каир.

Остановка для приема этих путешественников, разумеется, потребовала минут десять; и вот, чтобы наверстать его, поезд двинулся далее так быстро, что у всех щемило сердце. Вагоны прыгали и раскачивались справа налево, как не бывает этого даже в Испании или у нас, на частных дорогах Варшавского, Полякова и Блиоха. Слететь с плохо положенных и крайне изъезженных рельсов было чрезвычайно легко, и мы провели время неприятно до того момента, как прибыли, кажется, в Булак. Разумеется, плату за провоз крестьянина и баранов, разделили между собой европейские кондуктор и машинист: они ведь тоже прибыли в Египет не даром, а с целью сколотить капитал.

«Колонна Помпея» стоит на самом высоком месте Александрии, владычествующем над всей окрестностью. Кругом нее, на огромном пространстве, могилы древних веков. Она воздымается среди этих бесчисленных гробовых камней истории, как громадный одинокий крест, осеняющий собой на поле битвы целые полчища неведомых людей, погибших и погребенных друг на друге. Развалины и мусор кругом на целые версты. Новое магометанское кладбище, с его пошатнувшимися в разные стороны стоящими плитами в чалмах, тоже кстати приютилось на этом общем прахе тысячелетий.

Старая роскошная Александрия Птолемеев со сквозными мраморными портиками ее площадей, с ее великолепными театрами, цирками, дворцами, уступавшими в богатстве только одному Риму, с чудесами света, ее когда-то наполнявшими, со всеми этими серапеумами ( храмами, посвященными богу Серапису, – прим. ред.), музеумами, гимназиями, цезареумами ( дворцами/храмами, посвященными власти Цезарей как представителям титула, – прим. ред.), хранившими в себе бесценные сокровища древнего искусства и древней мудрости, – обратилась теперь в один сплошной печальный некрополис, – город мертвых. Неподвижные, будто неживые, букеты алоэ, да такие же неподвижные стволы высоких запыленных пальм, одиноко разбросанных среди гробов и развалин, – придают еще больше грустной пустынности этому грустному и пустынному пейзажу.

В глубине необозримых груд мусора опять могилы. Целые лабиринты катакомб, вырытых в неведомые времена неведомыми народами, может быть, христианами первых веков, может быть, еще древними фараонами, строителями пирамид, извиваются в недрах этой исторической почвы. Туземные жители уверяют, что катакомбы идут под всем старым городом, что они тянутся даже до древнего Саиса, до самого Каира.

Восточному воображению, как известно, нет пределов. Мы полюбопытствовали осмотреть спуск в одно из таких таинственных подземелий: колодец в виде круглой черной трубы с выбитыми в стенах уступчиками для ног и рук опускает вас в целый ряд темных и низеньких комнат, очевидно, служивших убежищами в дни опасности. Без свечи ничего там не разглядишь, хотя и разглядывать нечего, кроме голых каменных стен. Большая часть ходов уже завалена. Некоторые подземелья служили цистернами для воды, которая почти совсем не испарялась из этих прохладных, отовсюду закрытых вместилищ. Водой этой запасались один раз на целый год во времена разлива Нила, и особые подземные каналы проводили в цистерны воды питавшего их Канопийского рукава.

Поблизости от Помпеевой колонны видны основания римского цирка и хорошо сохранившиеся развалины башни, которую также называют здесь римской, но, кажется, с таким же правом, с каким колонна называется Помпеевой. Во всяком случае это очевидный остаток древних укреплений Александрии. Стены ее, несколько раз раздвигавшие свои пределы, в цветущие века Александрии, когда население доходило до 600 000 человек, охватывали собой такое пространство, сравнительно с которым место, занимаемое нынешней Александрией, кажется совсем ничтожным.