Александр Усовский - Дойти до перевала

— Антон Иннокентьевич, так кто мы, по-вашему?

Метеоролог усмехнулся.

— Мы оба знаем, что вы — лазутчики красных…. Или сейчас этот термин уже не в ходу?

Савушкин пожал плечами.

— Смотря у кого. Но всё же?

Энгельгард вздохнул.

— Ребус для второго класса реального училища… Мотор вашего автомобиля я услышал ещё у второго кордона — это примерно километр вниз. Но ехали вы без включённых фар — ни словаки, ни редкие в этих местах немцы здесь так никогда не ездят. Ваш русский, ваш и вашего обер-лейтенанта — без всяких примесей, из чего я делаю вывод, что вы не немцы. Не словаки. И не хиви и тому подобная мерзость — у тех взгляд другой. На меня они бы смотрели нагло — но из-под этой напускной наглости всё равно сквозила бы трусливая побитая собака… Вы не власовцы. А значит — вы группа лазутчиков Красной армии. Тем более — словаки подняли восстание против немцев, так что ваше появление здесь объяснимо и понятно. Доходчиво разъяснил? — едва заметно улыбнулся старый метеоролог.

— Вполне. — Кивнул Савушкин. И в свою очередь полюбопытствовал: — Ну а вы тут как оказались?

— Это длинная история.

— А я никуда не тороплюсь. Антон Иннокентьевич, вы уж поверьте — не из праздного любопытства интересуюсь….

Энгельгард хмыкнул.

— Да уж понимаю. Вы сейчас для себя решаете, что вам со мной делать утром. Нелегальная разведка свидетелей не оставляет…

Савушкин кивнул.

— Я рад, что вы всё понимаете.

— Что ж, извольте. История моя банальна донельзя. Окончил Казанский университет, работал в Петербурге. Осенью четырнадцатого на волне патриотического энтузиазма записался в вольноопределяющиеся Нарвского пехотного полка, зимой пятнадцатого получил первую звездочку на погоны, в боях за Ковель был ранен, награждён Анной с бантом, затем бои на Полесье, чин поручика, контузия. Революцию встретил в госпитале в Петрограде, там же обрёл очередной — и последний — чин штабс-капитана. Большевистский переворот не воспринял, полагал его узурпацией, стоял за Учредительное собрание. После убийства Урицкого попал в списки кандидатов в заложники — была у большевиков такая милая привычка, расстреливать бывших, как они нас называли, за покушения на своих бонз. Дожидаться воли слепой судьбы не стал, бежал. Сначала предполагал двинутся на Дон, но судьба решила иначе — аккурат в тот день, когда я пробрался на запасные пути Московского вокзала, туда прибыли два эшелона из Гельсингфорса — финские большевики отправили фуражиров в Сибирь, поелику оголодали сверх меры. Я упросил охрану — помимо рабочих, там были бывшие финские егеря с Румынского фронта, с коими я живо нашел общий язык — взять меня с собой. В Екатеринбурге сошел с поезда — свои грузовые вагоны финны красили в чёрный цвет, чем приводили в ужас станционных обывателей по всему пути следования, так что труда мой побег не составил. Ну а дальше — когда Екатеринбург взяли белые, я нашел генерала Войцеховского, с которым был шапочно знаком ещё по довоенному времени, и проделал с ним весь крёстный путь белого движения. Покинул Россию на пароходе «Великий князь Константин», недолго пробыл в Галлиполи, затем по протекции генерала попал в метеослужбу новорожденной Чехословакии. На этой станции живу седьмой год…. Вот вкратце вся моя жизнь. Да, собственно говоря, и подробно тоже…Так что решайте. Врать и изворачиваться не приучен, да и стар уже — за жизнь цепляться. — Помолчав, иронично промолвил: — Догнала-таки меня Красная армия, через двадцать лет…

Савушкин, помолчав, проронил:

— Чай у вас отменный… — А затем, тяжело вздохнув, добавил: — Эк вас по миру-то помотало….

Энгельгард не успел ответить — в дверь постучали, и тотчас на пороге вырос радист, в руках у него было два котелка с закрытыми крышками.

— Герр гауптман, ваш ужин. И на хозяина…

— Поставь на стол. Вы уже поели?

— Я ещё нет, а хлопцы сейчас наяривают. Разрешите идти?

— Давай. Лейтенанту передай — выставить пост и спать.

— Яволь, герр гауптман!

Строганов осторожно поставил котелки на столик и мгновенно испарился.

Савушкин хлебосольно обвёл столик рукой:

— Ну а теперь моя очередь вас угощать. Прошу к столу! Что в котелках — мне неведомо, самому интересно, чего они там накашеварили…

Старый метеоролог усмехнулся.

— На Востоке не переламывают хлеб с врагом….

Капитан пожал плечами.

— Мы его уже переломили — пусть даже в виде сухарей. Да и вы мне не враг. Гражданская война уже почти двадцать четыре года, как закончилась… Сейчас вопрос стоит иначе — мы для вас кто?

Старик покачал головой.

— Сложный вопрос… Хотя… Вы для меня, прежде всего — русские люди. А остальное…. Остальное уже детали. В нашей ситуации лишние…

— Что ж, в таком случае у меня предложение — давайте поедим; надеюсь, мои хлопцы постарались. — И с этими словами Савушкин снял крышки с обоих котелков.

Мда-а-а, чувствуется рука Костенко — гороховая каша со свиной тушёнкой, щедро сдобренная только что нарванными чабрецом, душицей и ягодами можжевельника. Порции по-украински сверх меры обильны, запахи — просто умопомрачительны…. Савушкин протянул один из котелков своему собеседнику.

— Извольте откушать, еда солдатская, без изысков, но выбирать не приходится….

Энгельгард усмехнулся.

— Когда отступали от Иркутска — варили березовую кору, приправленную клюквой, если удавалось успеть к разделу павшей обозной лошади — это был праздник…. Ваш горох с мясом — царское кушанье по сравнению с тем нашим рационом…

На протяжении последующей четверти часа они не разговаривали — старательно расправляясь с ужином. Савушкин приметил, что старый метеоролог поглощает стряпню старшины с немалым аппетитом — из чего сделал вывод, что снабжение на метеостанции в последнее время не шибко шикарное. Что тут же и подтвердил сам Энгельгард — произнеся:

— Доставка продуктов обычно раз в месяц, но последнюю уже просрочили на неделю. Благо, можно прожить с охоты, плюс ягоды-грибы, и огородик у меня есть небольшой….

Охота? Савушкин осторожно поинтересовался:

— А ружье-то у вас есть?

Энгельгард усмехнулся.

— И гладкоствольное, «Зауэр», и карабин под маузеровский патрон, «Збройовка Брно» … Есть, как не быть. Да и как же без оружия? Глухомань вокруг, тут, в горах, и медведи водятся…. Желаете посмотреть мой арсенал?

Савушкин махнул рукой.

— Не извольте беспокоится, что я, карабинов в своей жизни не видал? Три года на них смотрю не отрываясь… — И продолжил: — Вы обещали поведать, как тут оказались.

— Обещал? Не упомню…, впрочем, попробую. — Энгельгард протёр свою ложку изящной голубенькой салфеткой, до того тщательно свёрнутой в трубочку и вставленной в кольцо на чайном столике, и промолвил: — Я ненавидел большевиков. Они не только сломали мою жизнь — они всю Россию вздыбили и вывернули наизнанку. Что творили ваши китайцы и венгры в сибирских сёлах — жутко вспомнить….