Александр Усовский - Дойти до перевала

— Нет. Если это словаки — всё обойдётся, я скажу, что никого здесь не было. Если немцы…. В общем, вы это услышите. А сейчас катите ваш шикарный кабриолет вниз, метров триста дорога будет прямая, покатитесь, как мячик. Ну а дальше… Дальше придется пробираться очень осторожно. Не включайте мотор! Не зажигайте фары! Лучше проехать меньше, но в безопасности…. — Старик, замолчав, прислушался, и решительно бросил: — Отправляйтесь!

— Вам не уйти…

— Знаю. Я и не собираюсь. — Грустно улыбнувшись, добавил: — Когда-нибудь вы поймете, что есть вещи поважнее жизни…. Всё, езжайте! — и махнул рукой.

Разведчики облепили свой «хорьх» и дружно покатили его к развилке, от которой начинался спуск на Вельке Ровне. Как только кабриолет набрал ход — толкавшие его бойцы и командиры поспешили запрыгнуть в салон машины.

— Олег, слышал, что старик говорил? — вполголоса обратился Савушкин к севшему на место водителя старшине.

— Мотор не заводить, фары не включать, катиться, бы мячик, як можно тишей. — Ответил Костенко.

— Именно. Луна нынче в прибыли, но ты ногу на тормозе держи…

Лейтенант, обернувшись назад, посмотрел на исчезающие во тьме здания метеостанции — и спросил:

— Товарищ капитан, а кто этот метеоролог?

— Белогвардеец бывший. Штабс-капитан Нарвского пехотного полка. Эвакуировался из Крыма вместе с Врангелем….

Котёночкин кивнул.

— Что-то в этом роде я и думал. Выправка у него…. Хоть сейчас в строй.

— Всё, хлопцы, отставить разговоры, мы сейчас должны раствориться во тьме.

В «хорьхе» повисло молчание, лишь поскрипывала подвеска на неровностях дороги да шелестели шины по подушке из опавшей хвои. Вскоре, впрочем, более-менее ухоженная дорога закончилась, и «хорьх» начало прилично подбрасывать на корнях сосен.

— Олег, притормаживай. — Савушкин внимательно вслушивался в ночную тишину. По времени таинственные машины уже должны были достичь метеостанции, и капитан молил Бога, чтобы это оказались словаки….

Первый выстрел расколол предрассветную тьму, когда разведчики уже почти поверили, что всё обошлось — и следом за ним прогремела очередь ещё из четырёх винтовочных выстрелов. «Всё же немцы…» — подумал Савушкин. В глубине души он знал, что будет именно так — но продолжал лелеять надежду на благополучный исход.

— Старик? — спросил у капитана Котёночкин.

— Думаю, он. Сейчас перезаряжает магазин своего карабина.

Как будто подтверждая слова Савушкина, вновь раздались пять винтовочных выстрелов подряд.

— Беглым лупит. — Бросил Некрасов. И добавил: — Правильная тактика, прицельно бить бесполезно — ночь. А так, стреляя по машинам — он заставит их залечь, и есть шанс уйти.

Савушкин вздохнул.

— Не собирается он уходить….

Ответом на его слова стала пулемётная очередь и затем целая какофония выстрелов — загонщики, наконец, поняли, что попали под огонь, и обрушили на окружающий лес лавину огня.

— Человек двадцать палит. Нет у старика шансов… — пробормотал Некрасов.

— Зато у нас, благодаря ему — есть.

Шум боя всё отдалялся, и разведчики уже не могли различить, кто стреляет — но то, что стрельба не прекращалась, внушало определённые надежды. Даже Савушкин начал было думать, что старик под шумок может уйти — как вдруг перестрелка мгновенно смолкла.

Пересохшими губами Савушкин промолвил:

— Всё. Отстрелялся штабс-капитан Энгельгард… — сняв кепи и помолчав, добавил: — Вот что, хлопцы. Если кто-то останется в живых после войны и окажется в Ленинграде — то обязательно зайдите на кафедру географии Ленинградского университета. И расскажите, как их приват-доцент спас нам жизнь в словацких горах…

Котёночкин вздохнул.

— Как наш повар говорил: нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя … Из Библии вроде. Он из священников был, повар наш, под Белгородом на мине подорвался… Старый был уже, непризывного возраста — так он добровольцем… Вот и старик-метеоролог за други свои жизнь отдал — хоть по возрасту и не военнообязанный…

— А мы ему не други. — ответил Савушкин.

— А кто? — удивился лейтенант.

— Мы ему русские. Как и он нам… был.

О том, что иногда очень важно оставить о себе незабываемые воспоминания…

— Женя, ты сводку записал?

Утро застало разведчиков в густом еловом лесу у подножия гор, название которых не было обозначено даже на карте — что, впрочем, Савушкина нисколько не тревожило. Местечко Вельке Ровне от их стойбища просматривалось внизу, километрах в полутора, вполне ясно, и куда дальше двигаться — было, в целом, понятно, к тому же полное отсутствие каких-либо признаков войсковых подразделений — не важно, немецких, словацких или ещё каких — внушало определённый оптимизм. Посему капитан решил поинтересоваться ситуацией в мире.

Радист пожал плечами.

— А чё там записывать? Пока мы в плену сидели, а потом от немцев тикали — наши успели начать и кончить войну с Болгарией, генералов каких-то немецких по этому случаю там прихватили…. Румыны теперь с нами вместе воюют с немцами, занимают города и сёла западнее Плоешти. В Польше наши пытаются пробиться к Варшаве — бои под Ломжей… Вроде всё. Ну и там прочий ливер — как наши сбивают немцев и сжигают их танки, ну и про всяких пленных ефрейторов… Как обычно.

— Про Словакию?

— Про Словакию ничего.

— Володя, доставай карту. Займёмся рекогносцировкой. Некрасов, наблюдать за деревней, Костенко и Строганов — умываться и приводить себя в божеский вид.

Лейтенант достал карту, вышел из «хорьха», расстелил её на капоте и доложил:

— Готово. Может, пока есть время — перекусим? У покойного начфина в коробке колбаса копчёная была, сыр, печенье и сухари…

Савушкин кивнул.

— Добро. — И обернувшись к старшине, бросил: — Костенко, организуй завтрак!

Вдвоём с Котёночкиным они склонились над картой. Савушкин внимательно осмотрел её и почесал затылок.

— Немцы в Битче, повстанцы — в Жилине. Там долина, судя по карте — масса хороших дорог, шоссе вдоль Вага… Тот батальон, который нас пленил — направлялся в Жилину. Но город эти ребятки не удержат, немцы их оттуда махом выбьют, тут к бабке не ходи. Но, правда, на этом и всё — дальше горы и одно-единственное шоссе вдоль реки до Мартина. Которое перекрыть северо-западнее Липовца, взорвав мост через Ваг, можно одним батальоном с батареей полевых пушек. Значит, немцы здесь предпримут максимум демонстрацию…

— Главный удар — от Чадцы? — спросил Котёночкин.

— Думаю, да, и мы состав этой ударной группировки в Центр вчера доложили. А это значит — нам надо двигаться строго на юг. И выяснить, какими силами немцы будут наступать по придунайской равнине от Нитры через Златы Моравцы на Жьяр-над-Гроном и далее на Банска-Бистрицу.