Александр Усовский - Дойти до перевала

— Добро. У тебя с Витей пять минут. — Погрузка имущества где-то столько времени и займёт, время проявить милосердие есть — так почему бы его не проявить? Савушкин вздохнул и махнул рукой.

Резкий, как удар кнута, пистолетный выстрел грянул, когда капитан со старшиной и радистом заканчивали грузить в кузов «блитца» своё имущество. Все трое мгновенно рухнули на землю, выхватив пистолеты — но других выстрелов не последовало. Лишь оседал на полотно шоссе лейтенант, схватившись за живот…

Чёрт! Савушкин вскочил и бросился к своему заместителю. Того уже подхватил Некрасов, и, бережно придерживая, лихорадочно расстёгивал китель.

— Некрасов, что?

— Лейтенант вон того ефрейтора перевязывал… А тот пистолет под курткой прятал… Я у него этот «вальтер» из рук выбил, да уже поздно… — и снайпер виновато кивнул на расплывающееся по кителю Котёночкина багровое пятно.

— Лейтенанта в кузов! Живо! — На перевязку не было времени, мост уже горел, ещё две-три минуты — и проехать по нему будет нельзя. Подбежавшие старшина и радист подхватили Котёночкина и втроём живо поволокли его к «блитцу».

— Костенко, за руль! Накинь плащ-палатку и одень пилотку с ошейником! — скомандовал капитан, и, глянув, как уложили лейтенанта — тоже выдернул из груды барахла пятнистую плащ-палатку и кепи.

Наскоро нацепив личины фельджандармов, Савушкин со старшиной вскочили в кабину — и тут же «блитц», мощно газанув и выпустив густой сизый клуб солярового дыма, рванул на мост, уже наполовину охваченный яростно гудящим пламенем, пожирающим останки «хорьха» и деревянные конструкции моста. Понятное дело, лето, жара, плюс сто литров бензина… «Опель» проскочил мост — хотя пламя и успело лизнуть его борт и задние скаты, к счастью, без особого ущерба.

— Товарищ капитан, куда? — спросил Костенко, не отвлекаясь от дороги.

— Пока прямо, сейчас гляну карту. Найду это чёртово Нитранское Правно….

Помолчав минуту, Костенко осторожно поинтересовался:

— С лейтенантом… что?

Капитан тяжело вздохнул.

— Будем его спасать, пока это возможно. До упора. Ну а если не получится…. Ты сам всё понимаешь. Да и он тоже…

Старшина, как можно деликатнее, произнёс:

— В живот ранение…

— Видел. Это значит, что у нас есть максимум шесть часов. — помолчав, Савушкин бросил: — Всё, не отвлекай меня. — И, развернув карту, принялся тщательно её изучать. Поиски были недолги и, судя по удовлетворенному выдоху капитана — с положительным результатом.

— Нашли, товарищ капитан? — поинтересовался Костенко.

— Нашел. Недалеко тут. Сейчас свернем налево, выедем в Раецкую долину, доедем до отрогов Малой Фатры, перевалим хребет — и мы в Нитранском Правно. По карте где-то сто двадцать километров. Часа за три управимся.

— Это если нас не остановят… — вполголоса произнёс старшина. И добавил: — Бензин вроде е, указатель показывает на три четверти бака.

Капитан кивнул.

— Ключевой момент — если нас не остановят. Но мы вроде как фельджандармы, може, и пронесет, тем более — военного значения эта местность не имеет, межгорная котловина, и ничего больше… Чёрт, чуть не забыл! — С этими словами капитан обернулся назад, отодвинул форточку заднего стекла и громко спросил:

— Хлопцы, как там лейтенант?

Некрасов ответил:

— Без сознания. Ранение слепое. Наощупь — задет кишечник. Кровь мы остановили, три пакета извели. Пульс редкий, но сильный. Сердце в норме. Нужна операция и антисептики. Иначе не вытащить…

— Принято. Через три часа будем на месте, там попробуем найти врача. Пока завернитесь в плащ-палатки, выпустите поверх ошейники жандармские. И пилотки оденьте!

— Есть. Сделаем.

— Товарищ капитан, немцы. Нагоняем колонну пехоты. — Вполголоса доложил Костенко.

Савушкин кивнул.

— Прими влево. Пехота — что наша, что немецкая — не больно любит уступать машинам. Не будем их зря раздражать….

Пока Костенко осторожно, на второй передаче, обгонял пехотный батальон на марше — Савушкин внимательно рассматривал его через стекло своей двери. Да-а-а, тотальники…. Большинству бойцов хорошо за сорок, еле тянут кишки, на весь батальон — два миномёта и пара «дверных колотушек», как немцы называют свои устаревшие еще два года назад противотанковые тридцатисемимиллиметровки. На фронте их уже давно не видать, а тут, в тылу, с ними ещё воюют… Но батальон полнокровный. В четыре сотни штыков, не меньше, пусть даже и тотальников. Всё равно это немцы, а с немцами шутки плохи…

За последовавший за обгоном батальона час немцев на пути им больше не встречалось — лишь иногда повозки словаков, пешеходы поодиночке или маленькими группами, велосипедисты. Правильно говорил Котёночкин, как будто и войны никакой нет….

Костенко, вглядываясь в горизонт, севшим голосом вдруг произнёс:

— Приехали….

— Что там?

— КПП.

Капитан всмотрелся в горизонт. Примерно в километре по пути следования он увидел грузовик, стоящий на обочине, а рядом с ним — два мотоцикла.

— Чё-то не похоже. Шлагбаума не вижу, и людей нет… — с сомнением произнёс Савушкин.

— Сейчас вылезут из кустов. Командуйте, товарищ капитан, пусть хлопцы приготовятся…

— Не спеши поперёк батьки в пекло, старшина. Не похоже это на КПП, как-то этот «ман» криво стоит, не по-немецки….

Когда до камуфлированной пятитонки осталось менее ста метров — Савушкин понял, что вызвало в нём настороженность: грузовик был весь изрешечён пулевыми отверстиями, лобовое стекло и окна кабины разбиты вдребезги, вокруг «мана» лежало несколько трупов в немецком обмундировании, и такие же трупы находились в колясках мотоциклов.

— Это не КПП. Это засада… — вполголоса произнёс Савушкин. И скомандовал: — Давай-ка прибавь ходу!

Старшина нажал на акселератор, и «блитц» разведчиков пролетел место засады на максимальной скорости. Впрочем, судя по тому, что Савушкин успел рассмотреть, расстреляли этот конвой повстанцы явно не только что и даже не сегодня — лица убитых почернели на солнце, как обычно происходит на второй-третий день с момента смерти — так что их группе судьба расстрелянных пассажиров «мана» и мотоциклистов не угрожала. Но бережёного, как говориться, и Бог бережёт — поэтому Савушкин скомандовал водителю:

— Скорости не снижать!

— Есть не снижать, — ответил Костенко. И спросил: — Товарищ капитан, мы теперь кто? — В голосе старшины явно слышалась тревога. Ещё бы, подумал Савушкин, тут поневоле охренеешь…

— Не знаю, Олег. Пока фельджандармы, но, похоже, пора становится повстанцами. Главное — этот момент не проскочить, а то решать это будут уже за нас — и не в нашу пользу….

О плюсах и минусах безвластия…