Александр Усовский - Парашюты над Вислой

Вдогонку штурмовикам застучали выстрелы — проснулась та батарея на опушке, которую они проехали десять минут назад. Замыкавшая строй пара штурмовиков тут же рванула вверх, метрах на пятистах развернулась через правое крыло и спикировала на позицию зенитчиков — обрушив на них огонь изо всех своих пушек и пулемётов. Подождав пять минут, Савушкин приподнялся на локтях, посмотрел назад — всё ясно: на месте батареи курилось вспаханное пулями и снарядами изрытое поле, валялись вверх колёсами зенитные пушки, плескались на ветру обрывки маскировочных сетей, а несколько номеров расчетов, поддерживая друг друга, ковыляли в сторону леса. Да-а-а, а когда-то служба в зенитной артиллерии считалась едва ли не синекурой, подумал Савушкин. Теперь это вроде противотанковой, как говорится, «прощай, Родина!»

Пара штурмовиков, уничтожившая зенитную батарею, развернувшись западнее шоссе, вернулась к месту побоища — уже не стреляя; видимо, у Илов кончились боеприпасы. Но напоследок они всё же отметились — по разбомбленным колоннам несколько очередей из своих крупнокалиберных пулеметов выпустили бортстрелки штурмовиков. Понятно, людям тоже охота пострелять…

Савушкин поднялся. Их три «блитца» остались целыми и невредимыми — чего нельзя было сказать о колоннах впереди и позади их грузовиков. Впрочем, ситуация оказалась не столь трагичной, как представлялась капитану ещё пять минут назад — разбитые снарядами и ракетами грузовики уже спихивались под откос, шоссе расчищалось от обломков, десятка полтора раненых уже перевязывались их товарищами, тут же, на обочине, несколько солдат рыли могилы для погибших. Вермахт пока ещё оставался вермахтом, несмотря ни на что…

— Все живы? — обратился Савушкин к своим.

Котёночкин кивнул.

— Все. И эти двое тоже вроде целы. Едем дальше?

— Едем. Некрасов, затор сможешь объехать?

Ефрейтор пожал плечами.

— А почему не объехать? Грунт твёрдый, трава, дёрн… Объедем!

— Тогда вперёд! — И, обернувшись к двум водителям остальных грузовиков, крикнул: — Mit dem Auto!

За те шесть часов, которые заняла у них дорога до Виланува, им пришлось вот так покидать машины ещё трижды — слава Богу, всё обошлось: самолёты пролетали мимо, видимо, у них были куда более важные цели. Но такая активность нашей авиации чрезвычайно взбодрила Савушкина и его ребят — ведь это значит, что мы снова владеем инициативой в небе, а значит — и на земле. Что не могло не радовать…

К трем часам они прибыли в Виланув. Выпрыгнувший из кузова Котёночкин подошёл к кабине и озабоченно спросил Савушкина:

— Товарищ капитан, будем получать? Или ну его к чертям, поедем дальше налегке?

— Ты что там в требованиях указал?

— Да как обычно. Консервы, крупы, картошку, овощи, масло… Шесть тонн брутто.

Савушкин почесал затылок.

— Перегружать машину опасно. Впереди у нас, можно сказать, сложный участок. С грузом можем не прорваться. С другой стороны — имея на борту продукты, ехать вроде как куда веселей. Давай так — грузим тушёнку и в этом роде, а картошку и овощи — ну их к чёрту. Сколько у тебя в требовании консервов и концентратов?

— Полторы тонны.

— В самый раз. Тонну грузим к нам, по четверти тонны — в остальные машины, загоняем грузовики на ночёвку, и как стемнеет — уходим на север. Поляка и Батищева с их «блитцами» оставляем здесь.

— Шлёпнут их немцы. Как пить дать.

Савушкин вздохнул.

— Не будут дураками — уцелеют. С нами у них больше шансов к апостолу Петру попасть, чем без нас. Всё, действуем так, как я сказал. Других вариантов у нас нет — самое позднее, через три дня нам адо быть на Жолибоже, а через пять дней — встречать гонца из Центра…

«Блитц» горел ярко, можно даже сказать — весело; разведчики, затаившись в развалинах, наблюдали за гибелью своего коллективного Росинанта с жалостью и сожалением. Больше всех переживал и мучался Костенко — по его лицу было видно, как неизбывно жалко ему погибающих в пламени огня двух тысяч банок свиной тушёнки, как невыносимо ему осознавать, что опять группа остаётся без гарантированного рациона, сгорающего в кузове «опеля» прямо у них на глазах. Но поделать было ничего нельзя — любая попытка спасти сгорающее продовольствие могла окончится фатально…

Выехали они с наступлением ночи на север вполне себе невозбранно — часовой на выезде со складов, проверив их накладные, молча поднял шлагбаум. Вермахт приучался помаленьку передвигаться по ночам — небо безраздельно контролировалось противником… Две остальные машины они оставили на складах, пояснив старшине Батищеву и Юзеку Шиманскому — как назвал себя поляк — что им ещё надо на другие склады, и ежели они к утру не вернутся — то возвращаться обратно в расположение остающимся у своих машин водителям надлежит самостоятельно, для чего лейтенант Котёночкин выдал обоим шоферам накладные на груз. С чем разведчики и убыли со стоянки, спрятанной среди густых лип большого пригородного сада.

Но проехать далее трех километров без осложнений им не удалось — как из-под земли возникший патруль остановил их, проверил документы и указал на роковую ошибку водителя, которая, не останови они машину, привела бы горе-снабженцев прямо в лапы варшавских повстанцев. Горячо поблагодарив патрульных за бдительность, Некрасов вывернул руль и повёл «блитц» назад — с тем, чтобы ближайшим переулком вернутся на прежнюю дирекцию. И вновь через каких-то полтора километра они нарвались на патруль — и вновь хитроумный манёвр вывел их на дорогу на север. Но Некрасов, озабоченно всмотревшись в карту, негромко доложил Савушкину:

— Товарищ капитан, всё, дальше таких вывертов нам не учудить. Дальше всё. Висла.

— Понял. Хорошо, тогда будем прорываться с боем. — Высунувшись из кабины и окликнув сидящих в кузове товарищей, Савушкин коротко скомандовал: — Наблюдать! Следующий патруль уничтожаем огнём!

Следующий патруль не заставил себя долго ждать — но отчего-то не стал останавливать «блитц» разведчиков. Что ж, подумал Савушкин, иногда, чтобы выжить, надо просто быть разгильдяем…

Но счастье их было недолгим. Им удалось миновать Чернякув, выключив фонари и на самом мало ходу проехать Лазенки — но, не доезжая Старувки, они буквально вломились в ожесточённую перестрелку — и лишь чудом группе удалось покинуть машину до того, как на ней скрестились трассеры трех или четырех пулеметных очередей, причем с обеих сторон. «Блитц» мгновенно вспыхнул, густым клубом огня взорвался бак, машина осела на сгоревших скатах — и разведчики, засевшие в развалинах, с горечью констатировали печальный факт — далее на Старувку и оттуда на Жолибож им придется идти пешком…