Уилбур Смит - Падение с небес

– Теперь она осталась одна, и ей наверняка хочется вернуться в те места, которые она хорошо знает, по ту сторону Усуту. Вот почему она всегда движется в том направлении, когда позволяет ее рана.

Перед тем как настичь ее, они нашли три ее лежки, где львица отдыхала, и на месте одной обнаружили пятно крови и с десяток прилипших к нему желтых волосков. Пунгуш внимательно изучил их со всех сторон; по цвету и толщине он мог определить, с какой они части ее тела.

– Верхняя часть правого плеча… если бы произошло внутреннее кровотечение, она уже была бы мертва. Но ей очень больно, и долго идти она не может. От раны мышца деревенеет. Далеко она не уйдет.

Марк перевел бинокль на запад и с тоской посмотрел на виднеющиеся в голубой дымке, милях в шести, утесы Чакас-Гейт.

– Ведь так близко, – пробормотал он, – совсем близко.

Но кошка, несмотря на боль и страдание, из последних сил пробиралась прочь от святилища Марка, обратно в сторону распаханных земель, туда, где ее ждут рогатый скот и люди, а также своры собак.

Он невольно повернул в ту сторону бинокль и медленно провел им с севера на восток.

С невысокого гребня открывался широкий вид через редколесье к открытым просторам распаханной земли.

Марку показалось, что он видит там какое-то движение; сощурившись, он поточнее навел резкость. Прямо к ним медленно ехали три всадника, и даже на таком расстоянии Марк разглядел бегущих впереди собак.

Он торопливо навел бинокль на переднего наездника. Глядя на его горделиво сидящую в седле, прямую фигуру, Марк понял, что Дирк Кортни не сдался и решил продолжить охоту. Вернулся домой, собрал свору охотничьих собак, и теперь они быстро идут по следу раненой кошки.

Марк положил руку на мускулистое плечо Пунгуша, а другую вытянул вперед. Зулус встал и целую минуту вглядывался в даль, наблюдая за приближающимися всадниками.

– Джамела, – наконец быстро заговорил он, – я могу попытаться позвать львицу за собой и увести ее…

Марк открыл рот, чтобы задать вопрос, но Пунгуш резко остановил его:

– А ты можешь увести собак или хотя бы придержать их?

Марк секунду подумал и кивнул.

– Дай-ка мне твой нюхательный табак, – сказал он.

Пунгуш снял висящий на шее рожок с табаком и молча вручил его Марку.

– Иди, – сказал Марк. – Уведи от них мою львицу как можно дальше.

Пунгуш бесшумно направился по гребню вниз, а Марк поспешил к Троянцу.

В сумке с едой у Марка оставались три черные палочки сухого мяса. Он нашел два плоских камня и растолок между ними это мясо в муку, каждые несколько секунд поднимая голову: охотники приближались быстро.

Потом он собрал эту муку в миску, добавил в нее унцию нюхательного табака, перемешал как следует и бегом бросился к тому месту, где они оставили след львицы.

Добежав до бровки гряды, где раненая кошка обогнула скальный козырек, он опустился на колени и тремя аккуратными кучками выложил смешанный порошок прямо на пути приближающихся собак.

Они не устоят перед искушением попробовать сухого мясца и обязательно с жадностью понюхают его.

Он уже слышал их возбужденный лай, они находились уже совсем близко, а за ними галопом поспешали всадники. Мрачно улыбнувшись, Марк побежал обратно к Троянцу. Собачка, отведавшая жгучего зулусского табачку, как минимум на двенадцать часов полностью потеряет нюх.

Львица лежала на боку с открытой пастью. Она тяжело дышала, легкие ее работали как мехи кузнеца, глаза были плотно закрыты.

Пуля прилетела к ней справа. Этот кусочек мягкого свинца попал ей в плечо, прошел сквозь толстую мышцу, задел большой плечевой сустав, разорвал сухожилие и раздробил крохотную плавающую косточку, которая бывает только у львов и высоко ценится среди охотников как талисман.

Пуля прошла мимо артерии и застряла в шее, прямо под кожей: кусочек размером с верхний сустав большого пальца мужчины.

Вокруг раны, весело жужжа, вились мухи; львица подняла голову, щелкнула на них зубами и сразу тихонько мяукнула – это движение вызвало острую боль; длинным шершавым языком она принялась тщательно вылизывать пулевое отверстие, ловко подбирая розовые струйки свежей водянистой крови. Потом устало опустила голову и снова закрыла глаза.

Пунгуш чувствовал ветер не хуже штурвального на парусном судне, поскольку и для него это умение являлось жизненно важным. В любое время дня и ночи он точно знал силу ветра и его направление, заранее предчувствуя любое его изменение, и он не нуждался в том, чтобы таскать с собой коробочку с пеплом или слюнявить палец, ему хватало одной интуиции.

Сейчас он осторожно продвигался к раненому животному, заходя с подветренной стороны. Ему и в голову не приходило благодарить провидение за то, что задувает восточный ветерок, благодаря которому он будет находиться на одной линии между кошкой и границей Чакас-Гейт.

Точно рассчитав крайний предел ее тонкого слуха, Пунгуш бесшумно, как тень облака по земле, подходил к кошке все ближе; когда до нее оставалось около трехсот ярдов, зулус опустился на колени лицом к ней.

Раз десять, глубоко дыша, он вентилировал легкие; раз десять его огромные грудные мышцы поднимались и опадали, пока кровь не насытилась достаточным запасом кислорода. Вот он вдохнул полной грудью в последний раз, вытянул шею под определенным углом и приложил рупором ладони к раскрытому рту.

Из самой глубины напрягшейся груди вырвалось низкое дробное урчание, которое в естественном ритме то усиливалось, то стихало и вдруг закончилось негромким резким кашлем.

Львица сразу же вскинула голову и настороженно подняла уши торчком, глаза ее вспыхнули желтым огнем. Как ни страдала она от боли, страха и смятения, львица уловила зов ее старого кота, то низкое, далеко слышное призывное урчание, которым он так часто указывал ей направление во время охоты и которым звал ее к себе в густых зарослях кустарника.

Преодолевая невыносимую боль, она встала; ее раненая мышца закоченела от долгого лежания, шею, плечо и грудь ломило, словно от удара о камень. Но тут вдруг она в первый раз услыхала далекий лай собачьей своры. На них с ее самцом и раньше спускали охотничьих собак, и, заслышав этот звук, она почувствовала прилив свежих сил.

Секунду, тяжело дыша, она постояла на трех лапах, стараясь не тревожить переднюю правую. И двинулась вперед, поскуливая от боли. Львица высоко держала больную ногу и при каждом шаге припадала на левую, чтобы не потерять равновесия.

Марк наблюдал за ней сверху. Он видел, как желтая кошка наконец поднялась и медленно заковыляла на запад. А далеко впереди от нее, стараясь держаться вне поля ее зрения, бежал рысью крупный зулус; всякий раз, когда она спотыкалась и припадала к земле, он останавливался и снова призывно звал ее голосом самца, и всякий раз львица отвечала ему страстным ворчливым мяуканьем, снова поднималась и ковыляла за ним на восток, прямо к дремлющим в голубой дымке скалам, стоящим на страже долины реки Бубези.