Дарья Иволгина - Новгородская ведьма

Флор бился с предводителем разбойников. Как и положено (хоть в этом были соблюдены правила), этот человек был одет куда лучше остальных. Щегольской кафтан пестрел золотым шитьем, шляпа с перьями; тщательно завитые локоны довершали наряд. Не хватало только «розоватых брабантских манжет». Кажется, эта деталь мужского туалета появится несколько позже.

Соперники стоили друг друга. Казалось, оба они учились у одного мастера, так красиво и уверенно вели они бой. Несколько раз казалось, что Флор вот-вот получит смертельный удар, но русский мореход всякий раз уворачивался, и один раз шпага пирата даже вонзилась в мачту. Выругавшись сквозь зубы, он быстро выдернул ее и успел отбить ловкий выпад Флора.

И тут на горизонте вновь показались паруса англичанина. Кроуфилд поспешно шел на помощь своему сопернику.

Заметили второй корабль и пираты. Теперь они из охотников сами могли превратиться в дичь. Быстро оценив обстановку, они начали отступать. Один за другим разбойники прыгали на палубу своего корабля и рубили канаты, которыми пират был пришвартован к «Святой Анне».

«Екатерина» приближалась. У Кроуфилда имелась небольшая пушка, и теперь он ее торопливо заряжал. Единственного выстрела с носа хватило, чтобы пират принял окончательное решение не принимать бой. Уходя, он успел пальнуть по «Екатерине», но ядро пролетело над мачтами и упало в воду далеко за кормой англичанина.

Кроуфилд задумчиво посмотрел на скрывающегося пирата.

— Эй, Флор! — крикнул он, перегибаясь через борт. — Ты цел?

— Стэнли! — отозвался Флор. — Рад тебя видеть!

— Будем за ним гнаться? — осведомился англичанин и полез в карман за трубкой. — Или пусть уходит?

— У нас только одна пушка, и та твоя, — сказал Флор. — А он сейчас зайдет вон за тот мыс и скроется. По-моему, у него где-то поблизости есть база — и одному Богу известно, сколько там разбойников. По-моему, лучше быстрее идти до Ревеля.

— Но в таком случае, как же наше пари? — возмутился Кроуфилд. — Из-за этого подлого дурака, — он погрозил скрывшемуся пирату кулаком, — я вынужден был вернуться к тебе. Теперь мы в любом случае придем бок о бок.

— У нас это называется «победила дружба», — засмеялся Вадим.

Оба капитана посмотрели на него с доброй улыбкой, как на ребенка, который хорошо себя вел в присутствии важных гостей.

— Кажется, ты одного уложил, Вадим, — сказал Флор.

— Может, даже и двух, — проворчал Вадим, краснея. — А тебя, Олсуфьич, Животко спас. Ты не видел.

— Ну вот, и мальчишка на что-то сгодился! — фыркнул Флор. — Где он? Я ему сапоги хорошие куплю в Ревеле.

Животко обнаружился внизу, на своей койке. Он мрачно сидел один в темноте и лихорадочно ел. Сухари громко, вызывающе хрустели у него на зубах.

— Ты чего? — удивленно спросил Вадим, который вызвался сходить за мальчиком.

— Проголодался, — объяснил Животко.

— Иди наверх. Там англичанин.

— А мне-то что?

— Он там тебе что-то подарить хочет, — сказал Вадим.

— А, — Животко встал и побрел за Вадимом на палубу.

Кроуфилд преподнес мальцу красивый шелковый кошелек с шиллингом внутри.

— Желаю тебе стать богатым, — торжественно произнес он. — Храбрым ты уже стал.

Животко проворчал нечто, что с трудом можно было счесть за благодарность, посопел носом и попросил разрешения вернуться к сухарям, после чего немедленно скрылся.

Все рассмеялись. Дядя Ляпун с торжественным видом что-то рассказывал, но его не слушали. Старик тоже принял участие в сражении и даже произвел один выстрел.

От пищали теперь кисло пахло, и дядя Ляпун время от времени с удовольствием подносил ствол к носу и втягивал ноздрями аромат сражения.

— На обратном пути из Ревеля он будет нас подстерегать, — задумчиво молвил Флор. — И наверняка соберет силы побольше. Хоть по суше иди.

— Я из Ревеля иду дальше, до Лондона, — предупредил Кроуфилд. — А оттуда — в Уэллс.

— О, это совершенно понятно, — поддразнил его Флор.

Кроуфилд набил трубку и закурил, поглядывая в небо.

— Продолжим путь, — предложил он. — Вдруг этот негодяй вздумает напасть на нас снова. Никогда не знаешь, что у таких людей в голове…

Вечером Вадим с Флором обсуждали случившееся. Палубу уже очистили от тел. И пиратов, и двух русских моряков, погибших в сражении, похоронили одинаково, по христианскому обряду. Флор не хотел брать лишнего греха на душу и добросовестно прочитал по книге все положенные в таких случаях молитвы.

Раненых оказалось четверо: двое русских — легко, один — очень тяжело. Четвертый раненый был пиратом. У него был располосован бок; вторая рана зияла в правой руке, чуть выше кисти. Кость была сломана.

Этот бедняга плакал и ругался по-немецки. Его нашел на палубе Вадим и долго рассматривал, не зная, что предпринять. Разбойник лежал на корме, с бессильной ненавистью глядя на волны, вскипающие за кораблем, как будто именно море было виновато во всех его бедах. Когда русский приблизился к нему, пират захрипел и выставил зубы, точно желая укусить.

— Ты чего? — спросил Вадим. — Слушай, ты ведь здорово ранен. Тебе, наверное, врач нужен…

«Что я несу, какой врач? — смятенно подумал он. — Это же враг, он нас ненавидит, при случае убьет…»

Пират взмахнул здоровой рукой и тотчас повалился, бессильный.

— Давай, мы тебя вылечим, а ты станешь честным человеком, — предложил Вадим, пользуясь тем, что разбойник явно не понимал ни слова из того, что им говорилось. — Или ты предпочитаешь, чтобы тебя добили? Хочешь, я выброшу тебя в море? Учти, ты сам во всем виноват.

— С кем это ты разговариваешь? — спросил тот матрос, который рассказывал историю про морскую девочку. Заметив раненого пирата, он присвистнул: — Ну надо же! Свои его забыли… Решили, наверное, что он помер. Что делать будем?

— Вот я и думаю, что с ним делать.

Матрос присел на корточки и быстро произнес несколько слов на непонятном Вадиму языке. К удивлению ролевика, раненый пират ответил на том же языке и, застонав, откинул голову назад. Он смотрел в проплывающие над кораблем облака, уже окрашенные закатным солнцем, и вздыхал.

— Просит, чтобы ему помогли, — сказал матрос, выпрямляясь. — Давай принесем воды и тряпок. У него с рукой совсем плохо.

— А я думал, в боку опаснее, — заметил Вадим.

— Что в боку! — парень пренебрежительно сморщил нос. — Просто кровь идет.

— Там же внутренние органы.

— Внутренние органы у человека не везде, — назидательно сказал матрос. — Да что ты споришь! Я тебе говорю, у него с рукой плохо. Кость переломана и не срастется уже. Вон как торчит.

— Как это вышло? — еще больше удивился Вадим. — Саблей такой удар не нанесешь.

— Он хотел с мачты прыгнуть, но промахнулся и упал на руку. Глупо, — сказал новгородец. — Идем, поможешь мне.