Дарья Иволгина - Новгородская ведьма

— Я так думаю… — бормотал Кроуфилд. — Вы говорите, он несколько раз промахивался мимо Флора?

— Отнюдь… Понеже… — смеялся Вадим. — Аки каки… житие мое…

Кроуфилд схватил русского за плечи тряхнул.

— Соберитесь! Где они сражались?

— А? Ну, здесь где-то… На палубе. Это был абордажный бой.

Стэнли Кроуфилд выпустил в Вадима толстое, сердито дергающееся на ветру облако дыма.

— Вы невозможный… глупый человек! — произнес он. — О, я думаю, вы совершенно пьяны.

— Отнюдь, — сказал Вадим. — Только отчасти. Впрочем, — он вдруг остановился перед мачтой и уставился на нее так, словно из тумана перед ним внезапно вынырнул какой-то смутно знакомый человек. Оставалось только припомнить его имя. — Это мачта? — осведомился Вадим у Кроуфилда.

— Абсолютно! — воскликнул англичанин.

— Ага… Вот здесь они сражались. Я хорошо помню. Животко сидел на мачте. Он спрыгнул здесь, — Вадим показал место, где был убил мальчишкой пират, подкрадывавшийся к Флору со спины, — а капитан бился тут.

Кроуфилд присел на корточки и пошарил вокруг, затем провел ладонями по мачте и вдруг вскрикнул. Он поднял руку и показал ее Вадиму. Посреди ладони проступила кровь.

— Что это? — Вадим почувствовал, что трезвеет, и веселые пузырьки лопаются в голове один за другим.

— Это, мой русский друг, — кровь англичанина, — торжественно провозгласил Кроуфилд. — В мачте застрял обломок шпаги. Совсем маленький. Не больше ногтя, я думаю.

Оба принялись осматривать мачту более внимательно. Наконец Вадим приметил крохотный осколок. Его ни за что бы не обнаружили, если бы Кроуфилд не решился пожертвовать ладонью. Впрочем, царапина, им полученная, была совсем незначительной.

Обломок вытащили.

— Если наша догадка правильна, завтра негодяй попадется, — объявил Кроуфилд. — Я лично об этом позабочусь.

Раненый пират крепко спал. Он по-прежнему оставался очень бледным. Однако теперь он не выглядел умирающим. Жар стал меньше, забинтованная рука еще кровоточила, но пропал отвратительный запах гниющей раны.

Флор разбудил его. Пленник открыл глаза и хмуро посмотрел на своих спасителей. Флор заговорил с ним вполголоса. Тот сперва покачал головой, а потом недоверчиво улыбнулся и коротко кивнул один раз.

— О чем вы говорили? — спросил Вадим.

— Я спросил, есть ли у него родня, которая его возьмет. Он сказал, что есть — в нескольких верстах от Ревеля. Я дам ему немного денег.

— Слушай, почему ты это для него делаешь? — спросил Вадим. И спохватился: — Я не осуждаю, напротив, я восхищаюсь твоим поступком… Просто… Он ведь хотел тебя убить.

— Ты его ненавидишь? — спросил Флор.

— Я? — Вадим пожал плечами. — Нет…

— Вот и я — нет. Раз уж мы его спасли, нужно позаботиться о том, чтобы он не помер по нашей вине в дальнейшем… Потом как-нибудь это окупится.

— Флор, я хотел тебе сказать одну вещь, — заговорил о другом Вадим. — Мы с Животко видели вчера в кабачке пиратского капитана. Ты с ним сражался, помнишь? Ты мог бы его узнать?

— Нет, — сказал Флор. — У него лицо было испачкано сажей. И шляпа с низкими полями.

— Стало быть, он из местных, из ревельских, если боится, что кто-нибудь случайно его признает. А скажи, ты видел, что у него на руке три пальца?

— На правой у него все пять, — задумчиво молвил Флор. — А на левой… не разглядел.

— Животко говорит, что он видел. И три пальца, и лицо.

— Лица он видеть никак не мог, он же наверху сидел, — покачал головой Флор.

— Ну, я не знаю… Животко так говорит. Мы с Кроуфилдом вчера нашли в мачте обломок шпаги. Маленький, смотри. — И Вадим показал Флору кусочек стали.

— Да, пару раз он втыкался шпагой в мачту, — согласился Флор. — Это я помню. Мог и обломить кусочек. Сталь тонкая…

Он взял обломок в руки, повертел перед глазами, потер пальцами.

— И что нам это даст?

— Можно проверить шпагу того человека… — сказал Вадим неуверенно.

Флор поглядел на своего собеседника с едва скрываемой насмешкой.

— Как ты себе это представляешь? Подойти и попросить: покажите, пожалуйста, вашу шпагу? Или зайти в ратушу и потребовать там… как вы это называете?

— Ордер на обыск, — сказал Вадим. — Ну, что-то вроде этого…

— Нет, — быстро произнес Флор, — мы поступим лучше. Проще. Мы заставим его обнажить шпагу.

— Как это?

— Затеем драку, — весело воскликнул Флор. — Идем! Мне понадобится твоя помощь.

В кабачке утром почти никого не было — моряки разбрелись по кораблям или отправились ночевать к женщинам. Лишь несколько человек пытались привести себя в порядок после вчерашнего. Двое скучно хлебали жидкий ячневый суп.

Затевать драку в такой обстановке казалось делом совершенно немыслимым. Однако Флор не сомневался в успехе. Лишь бы вчерашний незнакомец был тут.

Его на месте не оказалось. Впрочем, ждать пришлось недолго — почти сразу человек в непромокаемом плаще спустился по лестнице. Судя по его внешнему виду, ночь он провел не один: он улыбался от уха до уха, не скрывая на сей раз своего лица. Он держался как честный человек, которому нечего таить и нечего бояться.

— А ведь Животко был прав, — шепнул Флор Вадиму на ухо, — у него и вправду на левой руке три пальца. Вон, пальцы перчатки пустые.

Подбоченясь, Флор вдруг завел речь о тупых эстляндцах. Он рассказывал Вадиму об их глупости, об их нелепой лютеровой ереси, которую они исповедают, о том, что женщины в этой стране некрасивы… Незнакомец остановился, прислушиваясь и, очевидно, соображая: стоит ли завязывать ссору с наглецами.

Наконец, когда Флор принялся заплетающимся языком перечислять достоинства новгородцев в сравнении с недостатками эстляндцев, пират задумчиво проговорил в воздух:

— Некоторые наглецы приезжают в Ревель и думают, что их мнением здесь интересуются…

Вадим был поражен: пирату не хватило выдержки! Его мнение о капитане разбойников резко упало. Стоило только промолчать — и ссоры с разоблачением можно было бы избежать. А Флора понесло. Он перешел к прямым оскорблениям. Он говорил о «лютерах» в таких выражениях, что тут не только матерый протестант — тут и обыкновенный, полуатеистический читатель «Королевы Марго» возмутился бы. Молниеносным движением пират обнажил шпагу и приставил ее к горлу Флора.

— Я не намерен больше слушать тебя, пьяный дурак! — холодно произнес он.

И замер…

На него спокойно, совершенно трезво глядели глаза русского. В них не было и капли хмеля. Взгляд Флора, испытующий и твердый, на миг смутил пирата. В тот же миг разбойник ощутил прикосновение острого лезвия к своему животу.

— Ты можешь перерезать мне горло, — сказал Флор. — Но я успею воткнуть нож тебе в кишки раньше.