Дарья Иволгина - Новгородская ведьма

И ушел в ночную прохладу и тьму. Ему не хотелось возвращаться домой. Он всю ночь бродил по лесу, думал. Угодил в послушание к старухе ведьме — и все из-за глупой обиды и коварной бабы. Не стоило тогда слушаться своего растревоженного сердца, но теперь уж поздно. Змея в правой руке начинала шевелиться, и Колупаев ощущал это шевеление. Иногда даже щупал пальцами ладонь, чувствуя под ней перекатывающийся бугорок.

Плохо дело. И наутро велел он Наталью пытать, требуя от нее признания. Никогда не думал Колупаев, что девка окажется кремнем и сумеет стоять на своем да еще с таким дьявольским упорством.

А Флор был в отъезде — плохо дело. Был бы и Флор в застенке — быстрее пошло бы дознание. Он бы первый не выдержал мучений девкиных и сознался в преступлении.

Неудачно все сложилось…

— Будь проклята Пожега, — прошептал Колупаев. И вдруг вспомнил кое о чем. — Авдей, подойди сюда… — приказал он.

Авдей подошел, встал на колени возле головы простертого на земле дьяка.

— Слушай меня… Твоего барина старуха Пожега отравила. И не его хотела она погубить, а близнецов, Флора и Лавра. Чем-то они ей досадили, а чем — того не ведаю. У них спроси… Не Наташка виновата, не Флор, запомни, а ведьма лесная. Помогай им найти ее. Ты меня понял?

Авдей несколько раз кивнул и поднялся, забыв отряхнуть штаны. Поглядел на Флора.

— Угваздался как, — сказал он просто и начал обтирать Флору лицо.

— Погоди ты, — отмахивался Флор. — Дай до дома добраться. У нас будешь жить?

Авдей сказал:

— Если не прогонишь. Пока Пожегу не поймаю.

— Поймаю! — фыркнул Флор. — Какой быстрый! Она — хитрющая…

— Пусть Колупаев бумагу напишет, что Наталью отпускает и что она невиновна, — подал голос Вадим.

— Как он напишет — левой рукой? — спросил Флор.

— У него печать какая-нибудь есть, — настойчиво повторил Вадим. Порождение бюрократической эпохи, он хорошо понимал: одно дело — откровения кающегося грешника, особенно после того, как этому грешнику серьезно досталось, и совсем другое — официальное следствие. На что они будут ссылаться, если заберут Наталью — а к ним домой явятся какие-нибудь другие дьяки с новым предписанием? Нет уж, требуется «окончательная бумажка», «скала»!

Вадим, конечно, не задумывался над тем, что знаменитый русский бюрократизм, который, кажется, вошел в плоть и кровь нашего народа, есть китайское порождение. Да-да, именно китайское!

Ибо монголы, завоевав китайцев и полюбив стройность их государственного устройства, переняли и основные их принципы: строгая централизация власти и могучий бюрократический аппарат. От монголов эта система перешла к их самым сильным и многочисленным вассалам — то есть, к русским. И сохранилась навеки.

Так что Вадим со своим требованием «окончательной бумажки» встретил полное понимание со стороны «предков». Те тоже были заражены этим стремлением обзаводиться «ярлыками», «басмами» и прочими справками.

Принесли лист, написали под диктовку признание Колупаева, запечатали печатью и в таком виде вручили Вадиму. Тот торжественно спрятал документ под рубаху.

Наталью вынесли на носилках и доставили в дом.

Стрельцы отсекли Колупаеву сожженную руку, а самого, под присмотром отца Онуфрия, отнесли в приказную избу и там устроили на широкой лавке. Дьяк был совсем плох, однако надежда на его выздоровление еще оставалась.

Никакого особенного лечения Наталье не требовалось. Ее умыли, напоили молоком и уложили спать. По предложению Вадима, устроили ее не в горнице наверху, а внизу, в той комнате, где все собирались за трапезой.

— Пусть слушает разговоры и участвует, если сможет, — добавил он. — Нечего в одиночке человека морить. И без того насиделась одна, без единого знакомого лица.

Хоть предложение и было необычным — чтобы девушка лежала в постели там, где собираются мужчины, — но его сочли разумным и приняли. Гвэрлум безмятежно спала под гул голосов.

Авдей хмуро сидел на краю стола, почти ничего не ел, только иногда макал в молоко кусок хлеба и принимался рассеянно жевать. Его ум не мог вместить одного обстоятельства. Авдей считал своего барина человеком очень важным, значительным. Конечно, врагов у него хватало. Но чтобы Палицкий погиб просто потому, что какая-то старуха хотела отомстить какому-то купцу! Чтобы Андрей Палицкий стал простым орудием в руках убийцы! Чтобы он сам был не целью, но лишь средством! Это Авдея угнетало сейчас, наверное, больше всего.

Он всегда думал, что его боярин либо умрет героем, в бою, либо скончается в собственной постели, глубоким и почтенным старцем. А он стал жертвой заговора — да еще случайной жертвой… То, что он сам, Авдей, поверил оговору и явил глупость, слугу не мучило. На то он и слуга, чтобы быть дураком.

— Чем же вы с Лавром так досадили Пожеге? — недоумевал Вадим.

— Ее как-то иначе звали, — ответил Флор. — Если бы я знал ее настоящее имя, я бы, может быть, тебе и ответил бы… Кто знает? У нашего отца были странные знакомцы, и не со всеми он ладил.

Теперь, когда с Флора и Натальи было снято обвинение, настала пора действовать против упырей.

— Завтра у них дьявольский праздник, — сказал вдруг Авдей. — Я припоминаю, говорилось что-то об этом… Колупаев Наталью спрашивал, кажется, а она ничего не знала…

— Самайн, — кивнул Вадим. — День всех святых.

Самайн отмечали некоторые ролевики. Пренебрегая погодой, которая в это время года бывает под Питером просто ужасающей, выезжают в лес и становятся на ночь. Жгут костры, поют песни. Практикуют это обычно «черные» — те ребята, которые носят на играх (да и по жизни) темную одежду, серебряные и железные украшения, а заявляются обычно «темным блоком», злодеями, орками, пиратами, гоблинами, войском назгулов. В самом крайнем случае — наемниками, которым все равно, кому служить (иногда по случайности они оказываются на стороне светлых сил, правда, всегда ненадолго).

Рассказывали, что однажды ребята на самом деле ровно в полночь увидели, как в небе заклубились темные облака, а потом из них выступили и понеслись по воздуху черные кони и на них — всадники, низко опустившиеся к шеям лошадей, с развевающимися за спиной плащами. То была Дикая Охота Одина, и многие в это поверили. Особенно когда вдруг по лесу зашумели повсюду деревья, и донесся стук копыт. Ролевики, бывшие при этом, божились, что именно так все и было.

Что ж, не исключено. Бесплотные силы, как убедился в этом Вадим, существуют на самом деле. И они гораздо ближе, чем представляется современному человеку, «надежно» отгороженному от всякой средневековой чертовщины компьютерами, автомобилями, высотными строениями и высшим образованием.