Владимир Сназин - Доктор Постников

Петр, замерев от изумления, слушал Готфрида, поражаясь его знаниям ботаники. В этот момент ему так сильно захотелось знать все, что знает его новый друг, что он стал озираться и искать свою ученическую сумку, чтобы в листы, которые он захватил с собой, записать его рассказ.

– Хорошее знание предмета, – похвалил доктор Блюментрост племянника. – Единственное ты забыл сказать, что такой рост происходит только на культивируемых и хорошо удобренных высадках. В дикой природе корни пырея имеют такие же тонкие и спутанные клубки, как и другие злаковые растения. Но ты молодец, я горд тем, что у меня такой умный племянник. А что касается тебя, Петр, – сказал доктор Блюментрост, еще раз осматривая обе кисти Петра, – то с твоими руками все будет хорошо. Алхимист Шилов постарался и проявил чудеса знахарства, приготовив три последовательно дополняющих друг друга снадобья, которые за одну ночь смогли и очистить, и заживить твою рану при столь глубоком повреждении. Главное – не повредить защитную пленку, которая прикрывает плоть, и через два-три дня раны полностью затянутся. Вот что значит, мой мальчик, – обратился он к племяннику, – использовать в лечении свежие корни. Блюментрост взял Петра за плечи и восторженно сказал: – Я рад, дорогой Петр, что в школе Аптекарского приказа появился поистине богом призванный ученик лекарского дела. Меня радует твое стремление к знаниям. Несмотря на испытания, которые Господь посылает тебе, ты мужественно их переносишь. Я не знаю никого, кто имел бы такое рвение к познанию лекарских наук, как ты. Все будущие лекари и аптекари проходят практику на аптекарских огородах, но чтобы кто-нибудь из них так неистово трудился, разрывая ради познаний кожу на руках, таких я еще не видел. Своим жертвенным трудом ты даже завоевал доверие и похвалу хмурого и нелюдимого алхимиста Шилова. Вчерашний день был для тебя днем великих познаний. Ты узнал, что такое поташ, как его получают и как его применяют для лечения заразных и гниющих ран. Теперь ты знаешь, что такое Elytrigia repens, и я уверен, после этого ты самостоятельно сможешь приготовить лечебный отвар или настой, а самое главное – подобрать сырье и сделать хороший заживляющий пластырь. К сожалению, многие стрельцы, которые поступили в лекарскую школу гораздо раньше тебя, самостоятельно могут делать отвары или настои только из одного вида лекарственного сырья. Тебе же Бог дал удивительные способности. И я счастлив и горд тем, – он по-отечески сжал плечи Петра, – что у моего благодетеля, коим является твой родитель Василий Тимофеевич Постников, есть такой способный сын. А теперь, Готфрид, пойдем в лекарственный зал, я продиктую рецепт, а ты приготовишь для Петра другой пластырь, который полностью затянет его раны.

Когда они вышли из-за занавеси, Петр заметил, что больных в зале на несколько человек стало больше. Некоторые из вновь пришедших, согнувшись, обнимали живот и монотонно стонали, другие руками держались за пах или придавливали промежность. Увидев доктора Блюментроста, они страдальческими голосами вопрошали его о помощи.

– Дохтур, родимый, подсоби Христа ради, нет никакого терпежу переносить энти муки, – плакались некоторые из них и протягивали к Блюментросту свои дрожащие руки.

Корчась от внутренних судорог, одна баба лет тридцати с высохшим, землистого цвета лицом причитала, что третий день истекает кровью из срамного места, отчего она стала немощной и вялой. Другой мужик лет за сорок, изможденный, по виду посадский из ремесленников, сдавливая промежность обеими руками, стонал, жалуясь, что который день не может помочиться, слезно просил избавить его от страдания.

– Мое дежурство закончилось, я больше не принимаю, – не проявляя никакого сочувствия, ответил доктор. – Ждите, скоро придет доктор Зоммер, он будет принимать больных до самого вечера.

Не останавливаясь, Блюментрост с Готфридом быстрым шагом прошли мимо просителей в сторону стола-прилавка. Петр на секунду задержался возле больного, который держался за промежность и стонал громче всех.

– Чтоб ты сдох, немчин проклятый! – злобно, с болью в голосе прошипел мужик, но, заметив смотревшего на него Петра, съежился и сжал челюсти так, что было видно, как побелели его скулы.

Все трое подошли к столу-прилавку.

– Готфрид, – сказал доктор племяннику, когда они оказались у стола-прилавка, – достань безденежную рецептурную книгу.

Готфрид открыл створку шкафа, и взору Петра предстала дощатая полка, на которой в ряд стояли несколько сшитых толстых тетрадей корешками наружу. Петр от изумления открыл рот и тихонько ахнул.

– Что случилось, юноша? – настороженно спросил его Блюментрост.

– Нет, ничего, – смущенно ответил Петр, – просто… я увидел книги, которые в шкафу…

– И что?

– Они не должны стоять, это не по правилам.

– Почему?

– Согласно правилам, книги и тетради на полках должны только лежать, и обязательно печатью кверху. Этому учит «Азбуковник», и в Посольском приказе мы переписные книги также складывали печатью кверху.

– Почему?

– Чтобы написанные буквы не осыпались с листа.

– Ах вот оно что. – Блюментрост улыбнулся.

– Не беспокойся, мой мальчик. Мы пишем очень крепкими чернилами. Наши чернила не осыпаются.

Готфрид достал книгу, на которой было написано: «Безденежная рецептурная книга Аптекарского приказа». В этот момент дверь за столом-прилавком открылась, и из нее вышел Яган Гутменш. Увидев Петра рядом с доктором Блюментростом и Готфридом, он в недоумении остановился и некоторое время молча смотрел на них. Затем, придя в себя, спросил:

– Что здесь происходит? Почему этот оборванец до сих пор еще в аптеке?

– О, дорогой Яган, – с улыбкой сказал доктор Блюментрост, обращаясь к аптекарю, – этот оборванец, как ты изволил его назвать, ученик нашей лекарской школы. А оборванцем он стал, потому что преодолевал испытания, которым подверг его сам Господь. Это Петр Постников, сын моего благодетеля – Василия Тимофеевича Постникова. Юноша вчера на аптекарских огородах у алхимиста Шилова на практике изучал медицинскую ботанику. И, надо сказать, справился с этой задачей с великим прилежанием и успехом.

– Что же нужно было там такого сделать, чтобы одежду изодрать в лохмотья, а свои руки, – аптекарь косо посмотрел на Петра, – превратить в сплошную рану?

– О злоключениях этого отрока мой племянник Готфрид тебе подробно расскажет, но позже. А сейчас я хочу известить тебя, что с завтрашнего дня до полного заживления его рук я своим распоряжением назначаю Петра Постникова в обучение аптекарскому делу и поручаю его под опеку тебе, Яган, и моему племяннику Готфриду. Проверим его способности. – И доктор Блюментрост обнадеживающе посмотрел на Петра.