Владимир Сназин - Доктор Постников

Доктор еще раз по отечески потряс Петра за плечи, и добавил:

– Учись, мой мальчик, и будь старательным. Удачи тебе!

– Готфрид, – Блюментрост повернулся к племяннику, – ну что, ты приготовил смесь?

– Да, дядя. – Теперь нужно добавить воск и гусиный жир и поставить на огонь для выпарки.

– Надеюсь, ты запомнил, как алхимист Шилов готовил для тебя щелочную воду? – спросил доктор Петра.

– Да, учитель, я все хорошо запомнил.

– Тогда вот что: мазь, которую тебе даст с собой Готфрид, разделишь на две части. Половину ты используешь сегодня после бани, обильно намажешь ее на распаренные руки и забинтуешь их на ночь. Утром, как только пробудишься ото сна, бинты сними, приготовь щелочную воду, прополоскай в ней руки и уже на чистые намажь вторую половину мази и хорошо вотри в кожу, но бинтовать не надо. Как только мазь будет готова, иди домой. На вечернюю лекцию не приходи, сегодня отдыхай. Все понятно?

– Да, учитель, – ответил Петр и еще раз поклонился.

Дверь аптеки скрипнула, Блюментрост оглянулся на скрип:

– А вот и доктор Зоммер.

Блюментрост попрощался с юношами и направился навстречу коллеге.

Готфрид взял двумя руками тяжелую каменную ступку со смесью и позвал Петра:

– Пойдем в алхимическую палату, нужно доделать мазь – добавить воск и гусиный жир для лучшего втирания в кожу.

Они вошли в просторное помещение, которое освещалось четырьмя восковыми свечами, вставленными в роговые подсвечники, а так же дневным светом, проникавшим сквозь два небольших оконца, прорезанные под самым потолком. Петр почувствовал витающий в воздухе запах какого-то растения, но какого именно, определить не мог.

– Какой интересный запах. – Петр шумно носом втянул воздух. – Откуда он?

– Тс, – приложил палец к губам Готфрид. – Это не запах, а запахи.… Это запахи лаванды, розмарина, тимьяна и мелисы в различных фазах их перегонки. – Он дотронулся до руки Петра и кивком показал вглубь комнаты.

У стены справа слышался шорох. Петр повернул голову и увидел, что под одним из подсвечников за столом спиной к двери сидел аптекарь Яган Гутменш. На столе стояло несколько стеклянных, с широким горлом банок, которые по самый верх были заполнены какой-то травой. Аптекарь склонился над книгой и что-то в нее записывал, иногда поглядывая то на стеклянные колбы, стоявшие на крышке небольшой, высотой не более стола, круглой глиняной печи, то на песочные часы, в которых песок отсчитывал последние минуты. На нем был все тот же черный кожаный фартук, а на голову чуть ли не до самых бровей был натянут колпак с заломленной суконной верхушкой. Гладко выбритое лицо украшали очки в серебряной оправе с толстыми оптическими стеклами, блеск от которых при повороте головы яркой полосой пробегал по стене. Он был так поглощен своими наблюдениями за химическими процессами, происходящими в колбочках, что не услышал, как Готфрид и Петр вошли в комнату.

– А что делает аптекарь? – полушепотом спросил Петр.

– Он добывает эфирные масла из различных растений, – тихо проговорил Готфрид.

– А что это за стеклянные шары?

– Это реторты, специальный перегонный аппарат для получения эфирных масел.

– А что такое эфирные масла и для чего они нужны? – не унимался Петр.

– Это процесс очень сложный. Ты обо всем узнаешь, но постепенно.

Некоторое время Петр и Готфрид молча наблюдали за работой аптекаря. Затем Готфрид тихо произнес:

– Учитель.

Гутменш продолжал сосредоточенно смотреть на увеличивавшиеся пузырьки в колбе и быстро что-то вписывал в книгу. – Учитель, – чуть громче позвал Готфрид.

Аптекарь вздрогнул, тряхнул головой и всем телом повернулся к юношам, его очки сползли с носа и стали падать. Он судорожно и неловко попытался их поймать в воздухе.

– Ты когда-нибудь меня убьешь своими лисьими повадками, – испуганно проговорил аптекарь, продолжая трясущимися руками искать упавшие очки. Наконец нащупав их в складках фартука, надел их на нос и закрыл заглушками несколько отверстий в печи, отчего огонь в ней ослаб и кипение в колбах прекратилось. Гутменш поднял голову и посмотрел на Готфрида.

– О… а этот… – он хотел было сказать «оборванец», но сдержался и договорил: – этот покалеченный ученик до сих пор еще здесь?

– Да, учитель, я должен приготовить мазь, которую мой дядя прописал Петру. Осталось добавить три унции воска и четверть фунта гусиного жира. Мне нужна книга расходов, учитель.

Яган Гутменш с некоторой укоризной посмотрел на Петра и громко позвал прислужника. В комнату вошел похожий на лешего мужик.

– Чего изволишь, дохтур? – низко кланяясь, спросил он.

– Захар, принеси из сушильни приходно-расходную книгу, а ты, Готфрид, не забудь вписать туда имя этого ученика, – напомнил он и отвернулся, убрал заслонки от печи и снова погрузился в свои химические опыты. Огонь, получив свежий приток воздуха, с новой силой взвился вверх, лаская стекло колб коричнево-желтым пламенем. Растения, которые находились внутри колб, от нагрева запузырились, и из длинных изогнутых носиков колб появились тонкие разноцветные струйки пара.

Вернулся прислужник и принес книгу. Готфрид, чтобы не мешать аптекарю, отошел к противоположной стене, у которой располагался небольшого размера стол. На нем аккуратно были расставлены разного размера каменные ступы, глиняные и стеклянные реторты и маленький аламбик из обожженной глины, а на стене на гвозде висели мех для раздувания огня и длинные печные клещи. На отдельной полке, закрепленной над столом, стояли не такие красивые, как в лекарственном зале, рычажные весы и небольшие песочные часы в деревянном обрамлении. Готфрид сделал запись в расходной книге, затем достал пчелиный воск и гусиный жир, хранившиеся в берестяных баночках, взвесил на весах необходимое количество, добавил в смесь и все тщательно перемешал. Получившуюся однородную массу он переложил в каменный тигель и поставил его на решетку совсем маленькой глиняной печи, которую Петр не сразу увидел.

– А что ты сейчас будешь делать? – полюбопытствовал он.

– Выпаривать излишки воды, чтобы в мази осталось только лечебное снадобье.

– А на чем выпаривать, печь же не горит?

Готфрид прикоснулся ладонью к печи.

– Потрогай сам, только не ладонью, а другой стороной руки, – предупредил он.

Петр смело поднес тыльную сторону кисти к печи и почувствовал, что от нее исходит тепло, а когда слегка прикоснулся к ней, то понял, что печь достаточно горячая.

– Интересно, печь горячая, а огня не видно… Как это получается?

Готфрид открыл крышку топки и предложил Петру заглянуть в печь. Тот сел на корточки, низко наклонил голову и посмотрел. В глубине он увидел глиняный кувшин с широкой горловиной, закрытый крышкой. Из крышки торчали различного диаметра фитили, один из которых горел слабым огнем.