Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

— Так значит, доктор Аиртон, вы все-таки миссионер, — улыбнулась Элен Франсес.

— Вот только хвастаться мне особенно нечем, — рассмеялся он. — Знаете ли вы, сколько из живущих в Шишане китайцев я лично обратил в христианство? Двоих — и обоих вы уже видели. Это A-ли и А-сунь, мои домоправитель и кухарка. Но, судя по чепухе, которые мне пересказывают дети, наслушавшиеся их вздорных историй, могу заключить, что А-ли и А-сунь как верили двадцать лет назад в языческие предрассудки, когда я их впервые встретил, так и продолжают в них верить по сей день. Уверен, если я потребую, они примут смерть на кресте, но дело будет не в вере, а на девять десятых в твердолобом упрямстве и на одну десятую — в личной преданности мне. Правда, моя дорогая, в том, что китайская цивилизация, несмотря на язычество и отсталость, столь прочна, что все наши библейские предания для нее как для слона дробинка.

— Но вы полагали, что китайцы будут благодарны, если укажете им истину. Кажется, так прошлым вечером сказала миссис Аиртон.

— Хм. М-да, Нелли придерживается довольно строгих взглядов. Впрочем, прошу вас, мисс Дэламер, подумайте, с кем мы имеем дело. Спросите любого белого, что он думает о китайцах, и он вам ответит, что все они лжецы и подлецы. Но ведь то же самое можно сказать и о ребенке, не ведающем, что такое «хорошо» и «плохо». Беда в том, что данные понятия в китайской культуре отсутствуют. Есть лишь гармония и золотая середина. Мы считаем ложь грехом. А китаец считает признаком дурного тона говорить собеседнику то, чего он не желает слышать. В здешней культуре отсутствуют абсолютные категории. Вы просите указать им истину. Китайское общество развивалось на протяжении многих тысяч лет, и в этом обществе истина может быть какой угодно. Внимание уделяется внешнему, а не внутреннему. Зато какая это цивилизация! Высокоразвитая, утонченная культура, со своими законами, правительством, учеными. Их философы две тысячи лет назад пришли к пониманию того, каким должен быть добродетельный человек… Да, этот человек не христианин, но во всем другом он заслуживает уважения.

— Вот только правду он не говорит, — улыбнулась Элен.

— А вы остры на язык, мисс Дэламер. Хорошо, пусть этот человек не столь порядочен, как мы с вами, но он тем не менее все равно добродетелен. И хорошо образован. Совсем как мандарин, с которым вам еще предстоит познакомиться. Весьма любезный джентльмен. И, что не менее важно, он умен, очень непрост и уверен в культурном превосходстве своей цивилизации. А теперь представьте, как ведут себя наши миссионеры. Мы лицемеры, заходим с самодовольными лицами, и принимаемся раздавать переведенные нами Библии. Мы знаем, что даем возможность китайцам спасти их бессмертные души. Но китайцы считают написанное в Библии вздором. Не забывайте, в этой стране все вверх дном. Черное — это белое. Лево — это право. Они думают иначе, чем мы. И вот они раскрывают Библию и читают о сатане-змее. Змей, сиречь дракон — для китайца символ добродетели и императорской власти. Мы что хотим сказать, что императорская власть — зло? А все эти библейские отсылки к пастырям и агнцам? Половина народа в стране вообще ни разу в жизни не видела овец, а те, кто видел, считают пастухов отбросами общества. А мы им говорим: «Придите аки агнцы, и Он простит все ваши грехи». Здесь вообще отсутствует понятие греха. Если с вами случается нечто дурное, так в том вина божества, а вы — ни при чем. Тут же мы заявляем китайцам, что они должны отказаться от поклонения усопшим, будто почитание предков страшный грех; что они обязаны отречься от местных святых, ибо молитвы им — идолопоклонничество. Вдобавок ко всему христиане больше не платят храмам. Вроде бы не беда, но так в этой стране деревенские общины собирают деньги на общественные нужды. Поэтому христиане сразу же становятся париями: остальным приходится платить за них, например, когда в деревню приезжают бродячие артисты. Так что новообращенных не любят. В лучшем случае те, кто не принял христианство, ведут себя как собаки на сене, в худшем — поднимают бунт. Стоит начаться засухе или мору, по Чжили и Шаньдуну тут же начинают ползти слухи, что христиане отравили колодцы, что точно такие же доктора, как я, вырезают у людей сердца для колдовских ритуалов или же что телеграфные провода притягивают злых духов. Недовольство порождает предрассудки, а предрассудки — недовольство. Все дело в неправильном подходе.

— В этом и есть причина боксерского движения? Мрачная у вас получается картина, доктор.

— К сожалению, такие, как я, в меньшинстве. Большинство миссионеров-протестантов искренне полагают, что поступают правильно, и верят, что в один прекрасный день тоненький ручеек новообращенных прорвет плотину и миллионы душ обратятся к Богу. Большую часть проповедников совершенно не беспокоит, что они не имеют ни малейшего представления о стране, в которую приехали нести слово Божье. Они не понимают, сколь оскорбительны их благие намерения. «Мы несем слово Божье, и Господь нас не оставит». Все, больше их ничего не интересует. Я же полагаю, что надо пойти чуть-чуть дальше. Недостаточно вбивать в головы местной паствы Библию и кормить местное население проповедями на ломаном китайском языке. Нам не сдвинуться с мертвой точки, покуда мы не привлечем на свою сторону мандаринов, а это не удастся сделать с помощью одного лишь банального патронажа или же критики местных обычаев. Вот почему я считаю необходимым открывать больницы и строить железные дороги. Так мы сможем показать преимущества нашего образа жизни, и вслед за этим в страну придет христианство.

«Что за чудесная беседа», — подумал доктор, понимая при этом, что говорил в основном он. Из больничной палаты Аиртон с Элен собирались отправиться в часовню, но тут вошел Чжан Эрхао, ведя с собой посыльного из ямэна, доставившего официальное письмо. С него-то и начались все неприятности.

Уважаемому Ай Дунь Дайфу.

Просим принять к сведению, что разбойники Чжан Нанькай, Сю Божэнь и Чжан Хунна, сознавшиеся в убийстве иноземного юноши Хайлунь Мэйлэудэ в Черных холмах, были приговорены ямэном к смерти и будут казнены сегодня днем в наказание за совершенное преступление, равно как и за другие злодеяния, как то: разбои, грабежи и убийства. Также мы уведомляем вас о невозможности выплаты компенсации за смерть иноземного юноши, поскольку трое разбойников, невзирая на имевшие место в прошлом грабежи, на момент ареста не обладали ни деньгами, ни каким бы то ни было другим имуществом. Мы полагаем, что в данном послании содержатся ответы на все ваши вопросы, и вверяем вам полномочия уведомить родственников убиенного юноши о свершившемся от их имени правосудии.