Уилбур Смит - Муссон

В конце концов Том отправился к Эболи, чтобы тот помог ему разобраться в этом противоречии.

– Если мой отец позволит мне командовать «Минотавром» и даст мне небольшую команду хороших матросов, мы с тобой могли бы отправиться на поиски Дориана. Я знаю, где начать. Ламу!

– А как же твой отец, Клебе? Ты готов бросить его, когда он больше всего в тебе нуждается? И что ты почувствуешь, если будешь где-то там, – Эболи махнул рукой в сторону запада, где за горизонтом лежал таинственный материк, – а до тебя дойдет весть, что твой отец умер, в то время как ты, может быть, сумел бы его спасти, если бы оказался рядом?

– Даже не говори об этом, Эболи! – вспыхнул Том. И со вздохом неуверенности умолк. – Ну… может быть, к тому времени, как вернется капитан Андерсон с «Йоркширцем», отец уже окрепнет настолько, чтобы добраться до дома без нас? – предположил он, помолчав. – Я подожду до тех пор, прежде чем принять решение, но пока мы должны подготовить «Минотавр» к любой задаче, какую мы на него возложим.

Несмотря на уже приложенные к «Минотавру» усилия, на нем все равно еще лежал отпечаток временного пребывания в руках аль-Ауфа, и они оба знали, что корпус корабля, скорее всего, сильно поражен червями, проклятием тропических вод.

В тот же самый день Том приказал поставить корабль на сушу. Он никогда прежде этого не делал и понимал, что должен полностью положиться на опыт Неда Тайлера и Эла Уилсона. Корабль освободили от всего груза и тяжелого снаряжения, включая пушки и бочки с водой. Все это переправили на берег и сложили под наклонными навесами в пальмовой роще, а орудия поставили вокруг лагеря для защиты. Потом полегчавший корабль отбуксировали к берегу и поставили параллельно его линии во время прилива.

Через крепкие блоки от верхушек мачт к берегу пропустили канаты и закрепили их на самых больших и толстых пальмах. Потом, когда воды под корпусом стало на три морские сажени, «Минотавр» потянули выше на берег. По двадцать человек на каждом кабестане, а остальные на берегу вдоль канатов тянули, ритмично напевая.

Постепенно корабль сильно наклонился на правый борт, обшивка с противоположной стороны открылась, и уже казалось, что судно вот-вот упадет. Но к тому времени, когда отлив близился к предельной точке, «Минотавр» благополучно устроился днищем на песке, открыв левый борт.

Не дожидаясь полного отлива, Том и Нед Тайлер побрели по воде, осматривая корпус.

«Минотавр» плавал в этих водах почти четыре года, и его днище заросло водорослями и ракообразными.

Но хотя это должно было повлиять на скорость и все мореходные качества корабля, это не грозило его существованию. Однако когда с досок соскребли водоросли, открылось то, чего они больше всего боялись: по всему корпусу ниже ватерлинии морские черви прогрызли в древесине свои норки.

Том смог полностью просунуть указательный палец в одну из таких дыр и нащупал внутри червя.

Кое-где дырки располагались так близко друг к другу, что доски стали похожи на швейцарский сыр.

На берегу плотники уже разогревали смолу в чанах над кострами. Нед залил ковш кипящей смолы в один из ходов.

Отвратительная тварь выскочила оттуда, извиваясь. Она была толщиной в палец, а когда Том схватил червя за голову и поднял как можно выше, красное тело, похожее на змею, повисло до его колен.

– Наш старичок не дошел бы до дома с такой мерзкой командой на борту, – сказал Нед. – Корпус просто развалился бы при первой же хорошей буре.

Том с отвращением швырнул червя в бухту, и на него тут же набросилась стайка серебристых рыб; вода вскипела, когда рыбы пожирали червя.

Плотники со своими помощниками уже спешили присоединиться к Неду и Тому, чтобы избавить корпус корабля от этих паразитов, и занимались этим, пока не вернулась вода и прилив не загнал их на берег. Пять отливов подряд они соскребали водоросли и ракушки, потом выжаривали червей и затыкали их норы просмоленной паклей.

Те доски, которые оказались слишком сильно испорчены, заменили новыми, светлыми. Потом вычищенный корпус покрыли густым слоем смолы, смешанной с колесной мазью, потом еще двумя слоями смолы… и только тогда Нед и Том остались довольны.

При следующем приливе «Минотавр» снялся с мели и, выйдя на глубину, развернулся. Потом его снова подвели к тому же месту на берегу, и весь процесс повторился, но на этот раз корабль повернули вверх правым бортом.

Когда же наконец «Минотавр» вернулся к месту своей стоянки в бухте, мачтовые забрались наверх, чтобы спустить вниз реи.

Их тоже тщательно осмотрели, и каждое слабое место было починено, прежде чем их снова отправили наверх. Далее последовала детальная проверка всех линей и шкотов оснастки, и большую ее часть заменили манильскими канатами наивысшего качества из запасов «Серафима». Старые черные паруса давно превратились в лохмотья, на них красовались грубые заплаты, поставленные матросами аль-Ауфа.

– Заменим их все, – решил Том и отправил Неда обшарить кладовые «Серафима». Парусные мастера уселись в ряд на открытой палубе, изготовляя новые паруса и подгоняя те, что нашлись на «Серафиме», к мачтам и реям «Минотавра».

Нижние палубы пребывали в таком же отчаянном состоянии, как и оснастка «Минотавра». Они оказались заражены червями и крысами и воняли, как выгребная яма. Нед составил некую чудовищную смесь из пороха, серы и купоросного масла, горшки с этой гадостью расставили на нижних палубах и подожгли.

Когда ядовитый дым поднялся над горшками, твари толпами ринулись подальше от них. Потом они полезли из всех люков на верхнюю палубу, по мере того как дым заполнял все уголки и щели нижних палуб.

Еще несколько минут – и крысы побежали с корабля, выпрыгивая из клюзов и бойниц. Некоторые из них не уступали размером кролику. И пока они плыли к берегу, команда развлекалась, паля по ним из пистолетов и мушкетов и споря, кто больше подстрелит.

Когда закончилась работа с корпусом и оснасткой, Том перенес свое внимание на покраску корабля. Она поблекла и облупилась. Вдоль бортов повесили на веревках люльки, и команда нанесла на борта три слоя блестящей белой краски до самой ватерлинии. В порыве творческого вдохновения Том велел покрасить крышки орудийных портов в веселый небесно-голубой цвет и заново вызолотить носовую фигуру и резные украшения на кормовых мостках.

Через шесть недель неустанных трудов «Минотавр» выглядел так, словно только что сошел со стапелей.

Красивые очертания его корпуса и обводы бортов выявились в полной мере.

Глядя на него из иллюминатора возле своей койки, Хэл Кортни слабо улыбался, выражая одобрение.

– Видит Бог, он прелестен, как невеста в день венчания! Хорошо сделано, мой мальчик. Ты добавил еще пять тысяч фунтов к его цене.