Елена Чудинова - Возвращение Ганимеда [синематографический роман : фрагменты]

Всего доброго.

Лэди Фрэнсис спускается по лестнице вместе с Бланш, Питер, торопливо раскланявшись, тут же куда-то убегает. Лорд Эдвин стоит в задумчивости, глядя вслед лэди Фрэнсис, но его мысли уже оторвались от нее. На его губах играет улыбка, которую на сей раз трудно было бы назвать доброжелательной.

ЛОРД ЭДВИН

(сквозь зубы) Хотелось бы мне знать, как скоро этот сволочной щенок вернулся тогда в Россию?

1899 год, утро. Кабинет очень дорогого отеля: Трафальгар-Сквер в окнах.

Джон Фитсцелэн — крепкий коренастый человек лет сорока пяти, с грубовато-выразительной внешностью деревенского сквайра. Темный загар. Его движения кажутся немного неестественными — но это следствие не природной неуклюжести, а всего лишь многолетняя привычка к шелку и тику. В суконном костюме он чувствует себя примерно так, как обычный человек чувствовал бы себя, если бы ему пришлось облачиться в рыцарские латы. Его слова — даже незначительные — звучат преувеличенно веско, как у человека, очень привыкшего повелевать.

С его простоватой внешностью контрастирует причудливая вязь восточного языка, книгу на котором он держит в руке.

В кабинет неслышно входит Кэтрин. Она необыкновенно хороша в темнолазурном платье, оттеняющем ее волосы.

КЭТРИН

(подкравшись, заглядывает через плечо Фитсцелэна в книгу) Ох, Джон, опять эти ужасные закорючки. Никогда я их не выучу.

ФИТСЦЕЛЭН

(отложив книгу, улыбается Кэтрин) Придется выучить, дорогая. Но это не так страшно, как тебе сейчас представляется. (Стук в дверь.) Да! (Лакей подает на подносе карточку. Фитсцелэн смотрит.) Проси. (Лакей выходит.)

КЭТРИН

Кто к нам?

ФИТСЦЕЛЭН

Сейчас увидишь!

В дверях — Генри в мундире лейтенанта гайлендеров Гордона.

КЭТРИН

(хлопая в ладоши) Генри!!

ФИТСЦЕЛЭН

(идя навстречу Генри) Ну наконец-то!

Крепкое рукопожатие.

ГЕНРИ

(Подходит к сестре, целует руку — как даме. Кэтрин краснеет от удовольствия.) Все хорошеешь, Кэт.

ФИТСЦЕЛЭН

Тебя, я вижу, можно поздравить, Гарри?

ГЕНРИ

Да.

КЭТРИН

(восхищенно) Генри так идет мундир, правда, Джон? Все-таки он ужасно красивый.

ГЕНРИ

(мрачно) Красивее некуда. Только еще кружка на животе не хватает. (Обмениваются понимающими взглядами с Фитсцелэном.)

КЭТРИН

Какого еще кружка?

ГЕНРИ

Черно-белого.

КЭТРИН

(дуясь) Ничего не понимаю.

ГЕНРИ

Так, глупости.

ФИТСЦЕЛЭН

Ты ничего не слышал — они вроде намерены кончать с этим идиотизмом?

ГЕНРИ

Слышать — слышал… Но пока они раскачаются — эти чинуши в министерстве. (в сердцах) Ох, как меня злит эта наша склонность к мишуре, Фитц! Подумай — современная война… и эти тряпки!

ФИТСЦЕЛЭН

Они сейчас боятся лишних расходов. Шутка ли — переодеть армию.

ГЕНРИ

(с досадой) Ну. А чем эти траты окупятся на передовой, до них не доходит. Ладно, а то меня эта тема бесит как…

ФИТСЦЕЛЭН

Красный цвет — быка.

Оба хохочут.

КЭТРИН

Когда ты отправляешься?

ГЕНРИ

На будущей неделе.

КЭТРИН

(огорченно) Уже так скоро?

ГЕНРИ

Кэт, там довольно много неотложных дел. Кстати, будь хорошей девочкой — испарись на полчасика. Мне надо поговорить с Фитцем.

КЭТРИН

(обиженно) Секреты, да?

ГЕНРИ

(серьезно) Да, секреты.

Кэтрин удаляется, сделав в дверях насмешливый реверанс в стиле XVIII века. Генри отвечает на него мальчишеской гримасой. Мгновенно серьезнеет, когда за Кэтрин затворяется дверь. Оборачивается к Фитсцелэну.

ФИТСЦЕЛЭН

(подходя к основательной курительной коллекции) Ты как всегда? (Пренебрежительно кивает на сигарный ящик.)

ГЕНРИ

Все же не понимаю этого твоего отвращения.

ФИТСЦЕЛЭН

Европейское варварство — сосать крученые листья.

ГЕНРИ

Ну а папиросы?

ФИТСЦЕЛЭН

Это, извини, для дам. Право слово, только мы, ориенталисты, понимаем толк в курении.

ГЕНРИ

(улыбаясь) Ладно, разнообразия ради.

Фитсцелэн, одобрительно кивнув, выбирает с подставки трубку для Генри, потом — для себя.

ФИТСЦЕЛЭН

(указывая на один из ящичков) Рекомендую вот этот.

Набивают трубки. Раскуривают, садятся друг против друга.

ГЕНРИ

Фитц, мне нужен совет.

ФИТСЦЕЛЭН

Я в твоем распоряжении.

ГЕНРИ

Понимаешь, я влип в довольно идиотскую историю. (Замолкает, злясь на свое нежелание говорить.)

ФИТСЦЕЛЭН

Мало кто в твои годы ни разу ни во что подобное не влипал, Гарри.

ГЕНРИ

Черт возьми, почем ты знаешь, о чем я говорю?

ФИТСЦЕЛЭН

По-моему догадываюсь. Ты, по крайней мере, наверное знаешь, что ребенок — от тебя?

ГЕНРИ

(мрачно) Слушай, меня-то самого не считай ребенком, а? Я и так выгляжу достаточно глупо.

ФИТСЦЕЛЭН

(не вполне убежденно) Ладно. Кто она такая?

ГЕНРИ

Актриса.

ФИТСЦЕЛЭН

М-да. Денег у тебя хватает?

ГЕНРИ

Не в этом дело.

ФИТСЦЕЛЭН

Уж не жениться ли ты собрался, Гарри?

ГЕНРИ

(с нажимом) Не знаю.

ФИТСЦЕЛЭН

Не будь ослом. Откуда у тебя эта дурацкая идея?

ГЕНРИ

Считай, что от этого дурацкого мундира.

ФИТСЦЕЛЭН

(хмуро курит) Кажется, я начинаю тебя понимать.

ГЕНРИ

(его наконец прорвало) Если бы ты знал, чего мне стоит на это решиться! Превосходно я понимаю, что получается из неравных браков, не надо мне объяснять. Но назовем вещи своими именами. Я ухожу все-таки на войну. Я должен обдумать заранее вариант, при котором я не возвращаюсь. Если этому ребенку суждено оказаться моим единственным, то не лучше ли дать ему мое имя? К тому же знаешь, к вдовам героев общество весьма снисходительно.

ФИТСЦЕЛЭН

(улыбаясь) Ты хорошо обдумал свое невозвращение, Гарри. Но, сдается мне, что возвращение ты обдумал несколько слабее. Согласись, что на него у тебя тоже есть шансы.

Оба смеются.

ГЕНРИ

(с улыбкой, отводя руку с трубкой от губ) А тебе не кажется, что трудно обдумать равно хорошо прямо противоположные ситуации? Если дело требует действий.

ФИТСЦЕЛЭН

(подносит ко рту чубук, затягивается в сосредоточенном молчании)…Когда ты едешь точнее?

ГЕНРИ

В среду.

ФИТСЦЕЛЭН

То есть через пять дней. Не так уж и мало. Знаешь, Гарри, коль скоро ты просишь совета, я надеюсь, ты намерен ему последовать. (сурово) Мальчик, я хотел бы удержать тебя от ошибки, которую, быть может, пришлось бы расхлебывать всю жизнь. Положись на меня: за пять дней я успею что-нибудь придумать, чтобы интересы твоего ребенка не пострадали в случае, если ты не вернешься.

ГЕНРИ

(просто) Спасибо.

Тесноватая гостиная номера во второразрядном отеле. Из окон, впрочем, виден Кенсингтон Парк. Олеография «Коронация Виктории» на стене.

В комнате сумрачно, потому, что день дождлив. Андреа. И он тоже мало изменился за десять лет. В его движениях сохранилась мальчишеская порывистость. Юношеская стройность перешла в нервную худощавость. Как ни странно, сейчас он больше всего напоминает себя таким, как в самом начале — во время разговора в уборной Адели. Присмотревшись, можно понять, чем это вызвано. У него опять скорее аккуратный, чем элегантный вид. Хорошо сшитый костюм далеко не нов и не слишком модного покроя.