Виталий Раул - Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

Совершенно обратное произошло в фотографии Таубе; около нее в течение 10 дней следил за его приходом околоточный надзиратель 1-го участка Московской части Кононенко, одетый в гражданское платье… Наконец, только 28 ноября удалось ему захватить действительно отыскиваемого: в 3 часа Поливанов вышел из фотографии Таубе и быстро направился к конке по Загородному проспекту, на которую и вскочил, но следом за ним сел и Кононенко. В Разъезжей улице Поливанов слез и быстро пошел по ней, свернув на Коломенскую улицу, где сел на извозчика и закричал ему “пошел”. Лишь только извозчик ударил лошадь кнутом, как подоспел Кононенко и сзади схватил Поливанова в обхват, требуя, чтобы он шел в участок, где разыскивает его кредитор за дом в 2000 рублей. Поливанов до такой степени растерялся, что, бледнея, дрожал и, сжимая кулаки в кармане, последовал за Кононенко, который с большим трудом доставил его один в участок. При обыске в участке у Поливанова в кармане пальто оказалась медная испанская перчатка с длинными острыми зубцами, а в остальной одежде найдено много фотографических карточек казненных преступников, прокламации: “Казнь Кропоткина”, “Пир на весь мир”, яд, огромный кусок ляписа и 80 рублей денег.

Поливанов среднего роста, плотно сложенный, с красивым, выразительным лицом и светло-рыжими волосами и бородой. На вид ему около 30 лет. Глаза его как-то дико блуждали, быстро перебегая с одного предмета на другой, он был чрезвычайно бледен и растерян. Сидя в участке, он спросил себе порцию бифштекса, которую ему подали, и он съел ее. Все время за ним зорко следили.

С тремя околоточными его посадили в карету и отвезли в Рождественскую часть по его жительству. При обыске в его квартире в доме Фредерикса у него найдена трость со скрытыми в ней в обоих концах кинжалами, в бумагах ничего подозрительного не оказалось, но лишь хотели отпирать чемодан, как Поливанов заявил, что это опасно, и невскрытый чемодан отправлен в секретное отделение…

Нам говорили, что, ехавши в карете, Поливанов грозил поймавшему его Кононенко местью других лиц его партии, от которых он будто бы не уйдет. Поливанов отвезен в Дом предварительного заключения».

Публикация в газете «Россия» вызвала откровенное раздражение министра внутренних дел Лорис-Меликова; было даже назначено служебное расследование по факту утечки закрытой информации. Расследование дало обескураживающий результат: «Автором помещенной в газете статьи оказался отставной штабс-капитан Андрей Максимович Бибиков, совершенно спившийся, ежедневно меняющий место жительства, по углам и ночлежкам». Стало понятно, что услуги пьяного отставника кем-то были куплены для своих целей. Осознал ли это Лорис-Меликов и в какой мере, остается неизвестным. Для немногих людей, знавших отставного поручика Поливанова, а точнее человека, жившего по его документам, газетная корреспонденция о его аресте означала крупные перемены в жизни.

Лев Александрович Тихомиров, правая рука Хозяина по руководству «Народной волей», был постоянным читателем «России» и первым познакомился с воскресной заметкой. Новость об аресте Хозяина, разумеется, не оставила его равнодушным, но он был подготовлен к такому развитию событий. Другое дело – товарищи по Исполнительному комитету, как они воспримут арест Хозяина? Тихомиров немедленно познакомил членов Исполкома, с которыми был в контакте, с ошеломляющей новостью. Реакция товарищей по борьбе была неоднозначной. Даже Вера Фигнер, не отличавшаяся прозорливостью, с удивлением констатировала:

«Александр Михайлов был самым осмотрительным и рассудительным членом организации: в этом отношении он служил примером для остальных товарищей. Однако его арест в ноябре 1880 года совершился при обстоятельствах, совершенно невероятных даже для неопытного и легкомысленного юноши» [5].

Такое впечатление было не у одной Фигнер, но заметка в газете была сильным аргументом в пользу случайного ареста, по неосторожности самого «Хозяина». Примерно так же восприняли неожиданную удачу в Департаменте полиции. Отставной поручик Поливанов был немедленно опознан еще находившимися в крепости, после приговора, Дриго и Ширяевым. Для полной уверенности в Петербург привозили даже мать Михайлова.

О поимке руководителя «Народной воли» Лорис-Меликов отдельно доложил императору. На письменном докладе начальника Санкт-Петербургского ГЖУ генерала Комарова от 1 декабря 1880 года, представленном императору Лорис-Меликовым, Александр II оставил резолюцию: «Буду ожидать последующего».

Кроме занимательных обстоятельств ареста знаменитого конспиратора, полицейские власти получили в свое распоряжение содержание его карманов – подпольный деятель был буквально нафарширован предметами самого разного назначения: медный кастет, золотые очки с синими стеклами в футляре, десять различных ключей, огарок стеариновой свечи и две коробки спичек, завернутый в бумагу ляпис и еще какой-то белый камень. В дополнение к этому богатству из карманов Михайлова извлекли до 50 фотографий разных людей, уложенных в конверты, книжку «Пир на весь мир», 11 штук воззваний от Исполнительного комитета «Народной воли», рабочий листок журнала «Зерно». Комплект изъятий завершали бумажник с примерно 100 рублями денег и записная книжка, вся исписанная карандашными пометками, с вложенной в нее печатной программой Исполнительного комитета. Для полицейских чинов околотка было абсолютно ясно, что перед ними деятель незаурядного масштаба.

Арестованный не стал скрывать своего места жительства, и в полночь полиция провела обыск на его квартире в Орловском переулке. Михайлов снимал комнату в квартире вдовы трубача императорского конвоя Марии Туркиной. В комнате, занимаемой «самым осмотрительным и рассудительным членом организации», полиция обнаружила не менее впечатляющую, чем в его карманах, коллекцию. В одном из чемоданов находились более пуда динамита и прокламации Исполнительного комитета, в шкафу стояла трость со скрытыми в ней двумя кинжалами; у жильца комнаты нашли карту железных дорог России и карту Санкт-Петербурга с сетью конно-железных дорог, десяток фотографий, 18 номеров разных газет с отчетами о процессе 16 террористов. Помимо этого, Михайлов зачем-то хранил расписки Марии Туркиной об уплате им денег за квартиру и белье. Вместе с полицейскими чинами околотка Московской части поверил, как в неожиданную удачу, в случайный арест вождя «Народной воли» и министр внутренних дел Лорис-Меликов.

Чрезмерное количество улик и публикация в газете «Россия» не насторожили умудренного в делах генерала. Мысль о возможной инсценировке не посетила Лорис-Меликова, окончательно поверившего в свою счастливую звезду.