Ольга Роман - Ибо крепка, как смерть, любовь… или В бизоновых травах прерий

Они не думали и не знали, что бывает по-другому. Для них сразу же началась семейная идиллия и только крепла и росла и дальше. Когда время проходит мимо, а они вдвоем все те же и у них все те же чувства. Еще сильнее. Глубже. Может быть, это просто были такие характеры, такое понимание жизни:

«Всякий путь ума и сердца, когда цель его – Бог, бесконечен. Страх Божий чист, пребывает в век века; преуспеяние в премудрости Божией – бесконечно; преуспеяние в любви к ближнему, когда оно в Боге, бесконечно. Мало земной жизни на совершение этого духовного пути! Невозможно довольно насытиться любовию к ближнему в Боге! Напротив того, можно скоро совершить путь, можно скоро насытиться и пресытиться любовию к ближнему, когда предмет любви – только человек. Огнь любви требует много пищи для того, чтобы быть постоянным и умножаться. Когда питает его Бог, – он непрестанно усиливается, нет ему предела; но когда предоставлено питать его человеку самим собою, – скоро оскудеет пища для огня, – огнь потускнеет, угаснет. Любовь должна питаться беспредельным Богом: мало для нее пищи в ограниченных свойствах человеческих, хотя бы и прекрасных» [240].

Они шли по зеленому травянистому ковру, вытканному узорами солнечного света. Он и она. В своем великом обетовании благочестивого брака: «Молитвы у вас пусть будут общие; каждый пусть ходит в церковь, и муж пусть спрашиавает на дому у жены отчет в том, что там говорилось и читалось, а она – у мужа. Когда постигнет бедность, припомни святых мужей – Павла, Петра, которые прославились более всех царей и богачей, а жили как? – в голоде и жажде. Учи свою жену, что ничто так не страшно в жизни, как оскорбить Бога. Если кто женится, так и для этой цели, то он не многим меньше монахов, и женившийся – не женившихся» [241].

Они не знали и не думали. Просто любили друг друга.

– Я тебе еще не все сказал, – заметил Натаниэль. – В ближний форт получил назначение мой боевой друг, с которым я служил в Потомакской армии в одном полку. Он обещал навести здесь в прериях порядок, чтобы не было никаких беззаконий со стороны белых. А еще я вспомнил, поехали по домам, навестим уже наконец родных. Так ведь и не собрались.

Элизабет кивнула. Была свадьба, была зима, теперь опять лето. Всё вроде бы надо, надо, всё собирались поехать и всё снова откладывали. Только и послали пару писем по домам с дальнего городка, куда выбрались однажды. Что и говорить, время ведь летит незаметно. Вчера, сегодня и уже снова завтра. Так и не поехали.

Тропинка повернула на поселок. Откуда-то появилось несколько человек навстречу. Какой-то офицер в своей синей форме о чем-то переговаривался с Синим Стрелой и другим вождем. Потом увидел их и направился уже к ним самим.

– Джейми, – выдохнул Натаниэль.

Джейми уже стоял рядом.

– Ты не должен был так появляться, – заметил Лэйс. – Один, без меня, без отряда. Ты ведь сам все понимаешь, что это опасно.

– Но ты сказал, что у этого племени мирный договор, и я подумал, что, значит, меня никто не может тронуть. А мне надо было побыстрее увидеться с вождем, чтобы уведомить его о своих намерениях и как всё сделать лучше. Я не мог терять времени. А если бы я приехал с отрядом, меня тогда бы неправильно поняли, и в прерии уже началась бы война.

– Ладно, – согласился Натаниэль. – Только больше не делай так.

Глаза Джеймса задорно блеснули:

– Ты тоже тогда больше так не митингуй, как митинговал недавно в прерии, – напомнил он.

Натаниэль вздохнул и только махнул рукой. Ничего не сказал. Вот так никогда ведь не скажет ничего лишнего. Никогда никакого спора. «Золотые яблоки в серебряных прозрачных сосудах – слово, сказанное прилично» (Притч. 25:11) , – невольно вспомнил и подумал Джейми. Всегда он такой, Натаниэль.

– Ладно, – отозвался он. – Но я и правда не мог сидеть в форте сложа руки и просто ждать, когда ты снова появишься, как пообещал, что должен появиться. Вдруг тебе очень нужна была чья-то помощь. Все-таки, столько событий.

– Я чего-то не знаю? – заметила Элизабет.

– Нет, это уже неважно, мисс, – отозвался Джейми. – Все хорошо, что хорошо кончается. Или миссис? – добавил он вопросительно, повернувшись к ней и поклонившись.

– Моя жена Элизабет, – снова вступил в разговор Нат.

Джеймс посмотрел на них обоих вместе, потом снова на девушку. Наверное, он подумал сейчас что-то такое, о чем мог знать только он один. Один шанс из тысячи? Или наоборот?

– Элизабет Дэйв? – задал он теперь уже новый вопрос.

– Да. Мы где-то виделись? – заметила она.

– Нет. Вы из Виргинии и я женат на вашей сестре, – улыбнулся Джейми. – В последнем письме домой вы все написали, что у вас все хорошо, вы живете где-то в поселке в прерии и вышли замуж за хорошего человека. Только не назвали, в каком поселке и что это дакотский поселок. Обещали навестить своих домашних, как только представится возможность для такого путешествия. Полковник Дэйв очень ждет увидеть свою любимую дочь, миссис Элизабет.

– Мы как раз подумали, чтобы совершить в ближайшее время эту поездку, – улыбнулась Лиззи. – Только мой отец давно уже не полковник, – добавила она. – Он очень переживал поражение Конфедерации и не пошел в Союз, хотя ему потом и предлагали.

– А вы? – вдруг сказал Джеймс Грейсли. – Вы очень обижены на Север? На нас с Натом? – добавил он.

– «Любите враги ваша…», – заметила Элизабет.

Они переглянулись все втроем. И Джейми неожиданно сказал:

– Но прежних полковников не бывает. Как и прежних капитанов, – многозначительно глянул он теперь и на Натаниэля. – У них уже словно всегда их прежние погоны. Или тогда характер.

Он улыбнулся. Правда. Все правда. Он, Джейми, знает. Прежних капитанов не бывает. И прежних полковников – тоже.

Он нашел свою невесту легко и просто. Где-то под Ричмондом просто шел от места службы к соседнему гарнизону. Самой короткой дорогой, через лес и поле, среди опустевших, печальных усадеб прежнего Юга. Хрупкая, ясноглазая девушка шла навстречу от опушки леса с охапкой сухого валежника. Он посторонился, чтобы пропустить ее на переброшенном здесь через ручей хлипком мостике, подумал и заметил:

– Простите, мисс, но я был бы рад помочь такой красивой девушке. Уступите мне вашу вязанку.

Кэролайн Дэйв посмотрела на него ровным, спокойным взглядом. Сама она вовсе не была рада встретить на пустынном просторе этого случайного офицера, но тяжесть спрятанного на поясе в складках накидки револьвера невольно придавала уверенности.

– Не стоит так утруждать себя, сэр. Вон там уже виднеется мой дом. Право, мне ничего не стоит, – беззаботно отозвалась она. – Если вы победили, это ведь вовсе не значит, что южане просто бессильные и слабые люди.