Ольга Роман - Ибо крепка, как смерть, любовь… или В бизоновых травах прерий

Уильям кивнул и тоже приветственно поднял руку:

– Ваша правда, но мы уже в пути. Как-нибудь, но постараемся добраться. Как будет, так будет.

Сколкз Крылатый Сокол смотрел на девушку. Наверное, нельзя вспомнить другого человека через пространство и время, когда ведь он только случайный знакомый. Но это она. Наверное, такой же была мать Натаниэля в юности. Та доблестная и спокойная женщина, вышедшая к нему из дома, когда он тогда пришел за Уинаки. И еще эта девочка слишком похожа на Маленького Сына Волка. Не цветом глаз. Чем-то неуловимым, чем-то тем, чего не увидишь взглядом. Складом, устроением души. Молчанием. Сколкз не знал, как хорошо все сказано: «Есть золото и много жемчуга, но драгоценная утварь – уста разумные» (Притч.20:15). Она молчала. И смотрела спокойным и непринужденным взглядом. Таким же взглядом, какой был и у Натаниэля. Все равно, какая беда или какая опасность. Только затаенная горесть тогда, затаенная печаль – и только. Но Сколкз тоже не знал. «Не воспрекословит, не возопиет и никто не услышит голоса Его» (Мф.12:19)…

– У меня предложение к вам стать нашими гостями, – сказал он. – А потом мы дадим вам провожатых в дорогу до ближних вигвамов бледнолицых.

– Мы как-нибудь сами, – прозвучал теперь голос Хелен. Наверное, это было заманчивое мирное предложение, но она все-таки рассудила, что лучше не надо лишнего риска. – Большая благодарность.

– Воля ваша, – усмехнулся индеец. – Но я Сколкз Крылатый Сокол. Вы хотите увидеть своего брата? Он рядом.

Она увидела своего брата. И Уильям Вингстон – своего друга. И еще одного своего друга. И Хелен тоже – свою названую сестру… Обоих своих названых сестер.

– Джейми… – только и сказал Уильям.

– Элизабет! – поняла Хелен, когда отступила наконец с объятиями от брата.

Это тоже была неожиданность. Она уже стояла вместе с ней и не видела ничего вокруг.

– Нелл, – раздался мелодичный, с серебристыми переливами голос сзади. Это Уинаки Первый Утренний Луч вышла встречать своего Сокола и тоже оказалась здесь. – Ты тоже знаешь Элизабет? Я рада. Будем теперь назваными сестрами втроем?

Она обняла Хелен:

– Помнишь, как всегда говорил наш настоятель храма, у Бога всего много. Солнца, неба, травы, дождей. Хватит всем и на всех.

А дальше Натаниэль и Элизабет поступили, как и решили ведь в этот день немного раньше. Словно свадебное путешествие – поездки в Виргинию, в Висконсин. Сэнди Дэйв смотрел на нагрянувшую к нему наконец счастливую пару, смотрел и вспоминал того капитана-федерала где-то там, под Манассасом. Думал ли он тогда, как все получится потом? Но вот этот бравый мальчишка – все равно ведь, что сын. Элизабет не удержалась и вздохнула. Она знала тайну своего отца. Что он очень ждал сына, вырастить его настоящим полковником, а родилась она. Не удержалась и заметила:

– Папа, ну почему ты не хочешь поверить в Бога? Посмотри, у него даже имя «Натаниэль». «Дар Божий»…

Сэнди Дэйв вздохнет. Элизабет отвернется к окну. Может быть, когда-то. А может быть, и нет… Но как просто жила, и верила, и ходила в храм Мэдилин, и Рэндольф Лэйс что-то ведь для себя все-таки и понял, и однажды стал уже тоже всегда ходить на Исповедь и Причастие. Неизвестно. Никогда ничего неизвестно. «Никто не приставляет заплаты к ветхой одежде, отодрав от новой одежды; а иначе и новую раздерет, и к старой не подойдет заплата от новой.

И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвет мехи, и само вытечет, и мехи пропадут;

но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то и другое.

И никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого, ибо говорит: «старое лучше» (Лк.5:36–39).

«Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает, не даст в век молвы праведнику» (Пс.54:23). «Имеющий своего мертвеца, о нем плачет, о нем молится. Заключенные в темницу преступники не могут принимать на себя ходатайства о других преступниках. Господь есть Любовь, и столько желает спасения всех, что мы и постичь не можем. Предоставим этой Любви спасение наше – и всех, а со своей стороны постараемся о том, что зависит от нас – о очищении себя. Тогда этого достигнем, когда умрем ко всему. – Богу нашему слава!» [245]

Мэдилин встретит в Висконсине и улыбнется. Она еще не знает. Однажды она словно снова возьмет на руки своего маленького Натаниэля. Как он будет похож на своего отца. Такие же глаза… И, наверное, такой же характер. Словно бы ее мужа Рэндольфа у обоих. Только звать иначе. Уже не Нат, Натаниэль, Тэн, Натти… Павлуша, Павлусь, Павел, Павлик… Но это будет. Это еще лишь только будет когда-то. Или не будет. Потому что так все сказано Апостолом: «Теперь послушайте вы, говорящие: “сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль”; вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий. Вместо того, чтобы вам говорить: “если угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое”, – вы, по своей надменности, тщеславитесь: всякое такое тщеславие есть зло» (Иак.4:13–16).

Но пока Натаниэль и Элизабет ничего не думали. Пока Натаниэль и Элизабет стояли перед золотым аналоем. В осенении тайны: «Господи Боже наш, славою и честию венчай их…» [246]

Между всеми своими поездками Нат с Лиззи побывали и в Миннеаполисе. Зашли к Вингстонам. Полюбовались на купола местного православного храма. Город. Все-таки город. «Хотя все это не главное», – подумала Элизабет. Главное – Литургия. Но все равно – красиво. Элизабет вздохнула. Она любила прерии. Но в прериях нет звона колоколов и солнечного восхода по вот таким золоченым куполам. « Кто живет рядом с храмом, тот живет рядом с Небом», – уже и не вспомнить, читала где-то или слышала. Элизабет коснулась руки Натаниэля:

– Может, поселимся где-то здесь, Натти? Просто жить своим домом рядом с храмом, – заметила она. – «Едино просих от Господа, то взыщу…» (Пс.26:24)

Натаниэль посмотрел на нее. Наверное, это ведь будет правильное решение. «Святой пророк Давид хотя был царь, хотя имел обширные и великолепные палаты, хотя обладал всеми средствами земного наслаждения и увеселения, но, как бы рассмотрев все и оценив все должным образом, сказал: «Едино просих от Господа, то взыщу: еже жити ми в дому Господни вся дни живота моего, зрети ми красоту Господню и посещати храм святый Его» (Пс.26:4) [247]Да, Миннаполис. А он будет снова ходить на службы [248]. Сколько не был и сколько ведь напропускал со своими капитанскими погонами. «Поди, горделивый, к духовному отцу твоему, у ног его найди милосердие Отца Небесного! Одна, одна исповедь искренняя и частая может освободить от греховных навыков, соделать покаяние плодоносным, исправление прочным и истинным» [249].