Ольга Роман - Ибо крепка, как смерть, любовь… или В бизоновых травах прерий

А потом они шли плечом к плечу по улочкам города, счастливые друг в друге и в своем решении, в своей надежде на завтрашний день. Наверное, так бывает только в сказках. Так и правда могло быть только в сказке. Они вдвоем забыли, на какой земле и под каким небом жили.

Джейми не знал, как он оказался комендантом форта. Его звания никак не хватало на такую должность. Наверное, просто в той глуши, куда его послали, это было неважно. Или это просто был совсем забытый и беззащитный форт, как раз на командование капитана. Но так или иначе, Джеймс Грейсли вступил на свой пост и в ближних окрестностях наступил мир. На веки вечные, как всем хотелось верить. Только однажды в полузабытый и заброшенный форт все-таки вдруг добрался с инспекцией случайный полковник:

– Я не вижу, чтобы вы выполняли свои обязанности, сэр, – вынес он свой вердикт. – У вас в двух шагах от форта индейцы, но вы ничего не предпринимаете. Даю вам два дня. «Законом о переселении индейцев в резервации», принятом Конгрессом в этом 1867 году, все индейцы должны быть выселены в резервации.

– У этого племени договор о мире. Тоже от имени правительства Соединенных Штатов, – невозмутимо ответил Джеймс Грейсли.

– Это не ваши заботы, капитан. Просто выполняйте то, что вам сказали. Ваше дело – отправить своих солдат.

– Нет, – спокойно сказал Джеймс.

– Мятеж против власти и государства? – посмотрел на него полковник.

– Тоже нет. Полномочия власти коменданта форта на местном уровне.

– Очень хорошие слова, сэр, – помолчав, отозвался тот. И добавил: – Вы переведены в Миннеаполис. Выступаете завтра.

Джеймс вышел. Синее-синее небо… Звездочки штатов горят на таком же на звездно-полосатом флаге. И на таком же цвете были звезды на наградной колодке медали Почета у Натаниэля, когда он еще носил свой синий мундир. Нат погибнет вместе с дакотами. Это у него – просто Миннеаполис. Но куда Натаниэлю со своими прериями и со своими друзьями?..

Джейми шел по легшему на землю отсвету заката. Синяя Стрела и Натаниэль шли рядом. И молчали. Непонятно, когда жизнь вот так меняется. Непонятно и не верится. Вроде мир, вроде счастье. «Суета сует, все суета…»

– Вы не оставайтесь здесь, Синяя Стрела, – неожиданно для себя самого предложил Джеймс Грейсли. – Уже близко ведь начинаются северные леса. Уходите в Канаду. Граница рядом. Наверное, не самое лучшее решение. Но там нет войн против индейцев, как здесь, в прериях.

– Все равно тоже неизвестность, – заметил Синяя Стрела. – Другая страна, другие люди. Свои племена. Я предложу это решение на совете вождей и старейшин. Но не знаю.

Натаниэль молчал. Вечерние травы клонились и никли. Последние краски заката гасли, как угасал где-то на памяти и в мыслях Миннеаполис. Миннеаполиса не будет. Все повернулось по-другому. Он не должен. Он никому ничего не должен. Но друзья познаются в беде.

Джейми наконец прервал установившееся молчание:

– Я с тобой, Нат. Что нужно, чтобы стать воином дакотов?

Натаниэль не удержался от невольной улыбки:

– Это надо вырасти в прериях. Знать лес. Уметь читать следы зверей. Стрелять из лука. Понимать, как разговаривать на местном языке. Нас не учили этому в Вест-Пойнте. Ты только сам задаром погибнешь и других погубишь.

– Тогда я подниму свой отряд и снесу всю эту власть и ее начальников хотя бы здесь, в прериях, и хотя бы на три дня, – не отступил Джеймс.

– Нельзя, – серьезно сказал Натаниэль. – Оставь, Джейми. Все равно добра не будет. Вон, у Юга ничего не получилось, как они хотели.

– Но мы не можем. Мы не можем расстаться вот так просто, – решительно возразил Джеймс Грейсли.

– Я ведь не прощаюсь насовсем, – заметил Нат. – Будем надеяться. Будем верить. Будем всегда помнить.

Он замолчал. Как всегда. Всегда спокойный, ясный свет этих серо-голубых глаз. Они подали друг другу руки. На многая лета. На вечную память.

Джейми взобрался на коня. Последний луч солнца озарял траву. Эта щемящая душу бизонова трава… Щемящая душу дружба… Но он знает. Они с Натаниэлем всё знают. «Любовь никогда не перестает…»(1Кор.13:8)

Синяя Стрела и Натаниэль посмотрели теперь друг на друга. Пожали руки. На все, что было, и на все, что будет. Или, наоборот, что уже ведь не будет. В вигваме Большого Совета Синяя Стрела сказал про Канаду. Но сразу же за его выступлением встал шаман племени Кэйтехэкассэ Черное Копыто:

– Я знаю, почему и откуда пришла эта беда. Мы приютили у себя под кровом сына бледнолицых. У него нет ни одного нашего тотема и амулета, но он носит на своей груди крест. Крест. Символ смерти. Маниту отвернулся от нас и оставил нас своим покровительством. Я требую его к ответу. Маленького Сына Волка.

Натаниэль вышел к огню. Его крестильный православный крест. Всегда под рубашкой. Как ближе к телу и ближе к сердцу. Он ведь не носится напоказ. Только если случайно и ненароком – на чужие глаза. Когда скинуты рубахи рядом на берегу реки. Его нательный православный крест. «Покажи ми веру твою от дел твоих» (Иак.2:18).

– Он не символ смерти. Он символ любви [250], – звеняще зазвучал его голос. – «Ибо крепка, как смерть, любовь».

« Учись, обучайся евангельскому образу жизни, верности очей, воздержности языка, порабощению тела, смиренному о себе мнению, чистоте мысли, истреблению в себе гнева! Вынуждают у тебя силою – приложи от себя; отнимают – не судись; ненавидят – люби; гонят – терпи; хулят – молись; умертви себя греху, распнись с Христом, всю любовь свою обрати к Господу» (Василий Великий) , – вспомнил он уже про себя и для себя. И добавил:

– Только нам нет нужды говорить обо всем этом. Мы здесь собрались не для того, чтобы решать, кто и во что верит, а у нас совсем другое собрание. Я все сказал, – он повернулся, собираясь вернуться на свое место.

– Стой, где стоишь, бледнолицый, – прозвучали резкий, властный голос Кэйтэхэкассэ ему в спину. – Мне не нужны твои слова. Мне нужен твой крест, который у тебя на груди. Дай его сюда, и пусть его поглотит огонь.

Натаниэль повернулся.

– Не отдам, – сказал он.

– Хорошо. Ты все сказал, – заметил Кэйтэхэкассэ. – Тогда твоя жизнь.

– Тогда так, – спокойно согласился Натаниэль.

Отшвырнул оружие. Огонь рванулся навстречу. Только, наверное, это все не с ним, это все не здесь. Это все прямо как в какой-нибудь книжке, которую он читал когда-то раньше. Не может быть такой славы на его грешную душу. Мученическая гибель за веру и за крест? Наверное, так даже и не страшно. Но это не может быть про него. Эта слава всегда была и будет только святым избранным Божиим.

Синяя Стрела и Текамсех вскочили со своих мест. Но не рвануться и не крикнуть. Они все знали. Никто не пойдет против слов Кэйтэхэкассэ. Его ведь как-то по-особенному уважают и боятся. Никто не услышит их защиты за своего друга. Сейчас все за верховного жреца племени. А их самих всего двое. Митег и Вамбли-Васте простые воины и они не здесь.