Юрий Шестера - Последний поход «Новика»

— Есть! — коротко ответил тот и поспешил на бак [100] Бак — носовая часть верхней палубы судна. .

Когда же с бортов вспомогательных судов фонтанами взметнулись упругие струи воды, в водяной пыли, срываемой с них ветерком, заиграла радуга, как бы символизируя победу над стихией.

Через некоторое время на мостик взбежал прапорщик Игнатьев и восторженно доложил:

— Господин капитан 2-го ранга, у форштевня из воды показалась нанесенная по бортам ватерлиния!

Андрей Петрович взял рупор:

— Поздравляю экипаж крейсера «Богатырь» со снятием с каменных рифов!

И тут же корабельный духовой оркестр грянул гимн Российской империи, а сотни мужских голосов дружно подхватили его торжественный мотив: «Боже, царя храни…» Офицеры взяли под козырек. А у Андрея Петровича побежали по спине мурашки…

После исполнения гимна все обнимались, поздравляя друг друга. Свершилось!

Адмирал горячо обнял командира. «Спасибо вам, Андрей Петрович! Вы сняли с моего сердца камень, который давил мне душу все эти долгие месяцы», — признательно сказал он полушепотом, чтобы, не дай бог, кто-то из его подчиненных не приписал ему обыкновенной человеческой слабости.

«Какой же камень на душе носил этот мужественный человек?!» — подумал командир.

А корабельный священник отец Иоанн шел по верхней палубе в сопровождении служек из матросов, державших в руках сосуды со святой водой, окропляя ею надстройки и батарейные палубы крейсера, как бы благословляя тем самым его второе рождение…

Вода из отсеков «Богатыря» была откачена, и «Надежный» малым ходом, чтобы, не дай бог, напором воды не сорвало пластырь, повел его на буксире во Владивосток в сопровождении целой флотилии кораблей и судов, участвовавших в его снятии с каменных рифов.

Адмирал, сопровождаемый командиром, сразу же решительно направился в командирскую каюту, как бы тем самым признавая его заслуги в успешном проведении спасательной операции.

— Вы заметили, Андрей Петрович, что я сдержал данное вам обещание не вмешиваться в ваши приказы и распоряжения?

— Вы, Карл Петрович, проявили истинный героизм! Ведь не вмешиваться в распоряжения подчиненного, имея на погонах орлы, сможет далеко не каждый. Уж я-то это хорошо знаю, уверяю вас.

Адмирал улыбнулся:

— Вы имеете в виду вашего отца?

— В том числе, Карл Петрович. Однако должен отметить, что отец как адмирал был со мной строг, но справедлив.

— Достойное качество руководителя столь высокого уровня. А вот у меня нервы — ни к черту! — голосом усталого человека, успешно закончившего тяжелую работу, признался он. — Нет ли у вас чего-либо, чтобы взбодриться? — И пояснил: — Не хотелось бы, чтобы кто-то еще, кроме вас, знал о моем душевном состоянии. Я же ведь уже признался вам в том, сколь тяготил меня все эти месяцы груз моей вины.

— Я прекрасно понимаю вас, Карл Петрович, и благодарю вас за проявленное ко мне доверие. Но должен предупредить вас о том, что в моей каюте есть только мадера.

— Мадера?! — удивленно вскинул брови адмирал.

— Это традиционный напиток нашей родовой флотской династии. И эта традиция восходит еще к моему прадеду.

— Традиция, достойная уважения! — заключил Иессен.

Андрей Петрович не спеша достал из тумбочки, стоявшей рядом с его письменным столом, бутылку вина и две плитки шоколада, а затем позвонил в колокольчик.

— Накрой, Федор, стол на двоих.

— А не пожелаете ли, ваше высокоблагородие, фруктов? — по-деловому предложил Федор, при виде бутылки с мадерой, с некоторой опаской покосившись на адмирала.

— На сей раз, думаю, обойдемся внутренними резервами? — вопросительно посмотрел Андрей Петрович на адмирала.

Тот утвердительно кивнул головой.

— И держи язык за зубами, Федор! По твоим плутовским глазам вижу нетерпение поделиться со своими дружками сногсшибательной новостью о том, что командир с их превосходительством балуются мадерой.

— Могли бы об этом и не предупреждать, ваше высокоблагородие! — обиделся тот.

— Ты что это себе позволяешь?! — вскипел командир, и вестовой вытянулся в струнку. — Захотелось снова драить палубу шваброй?! Могу устроить! — а затем, видя побледневшее лицо матроса, сменил гнев на милость: — И запомни, Федор, что на обиженных воду возят!

— Есть запомнить, ваше высокоблагородие! — с облегчением ответил тот, почувствовав, что гроза миновала.

— А теперь — ступай!

— Есть! — ответил вестовой и, четко повернувшись через левое плечо, вышел из каюты.

Адмирал молча, но с интересом наблюдавший за этой сценой, усмехнулся:

— Метод кнута и пряника в действии, Андрей Петрович?

— Как учили, Карл Петрович! Школа Морского корпуса! — в тон тому ответил командир, разливая вино по бокалам.

Адмирал поднял бокал:

— Еще раз огромное спасибо вам, Андрей Петрович, за то, что сняли с моей души груз, давивший меня в течение этих долгих месяцев, показавшихся вечностью!

— За успешное снятие «Богатыря» с рифов, Карл Петрович! — с подъемом произнес Андрей Петрович, только теперь окончательно убедившийся в том, какие душевные переживания испытал адмирал.

И они, стоя, по обычаю флотских офицеров, осушили бокалы до дна.

«Богатырь» стоял в доке, и рабочие «Дальзавода», как муравьи, копошились в его чреве. По расчетам корабельных инженеров, для ввода его в строй требовалось не менее трех-четырех месяцев.

— Многовато! — сокрушенно вздохнул контр-адмирал Иессен.

— Отчего же, Карл Петрович? Ведь почти столько же, да еще с гаком, он простоял на камнях у мыса Брюса, — недоуменно пожал плечами Андрей Петрович.

Адмирал подозрительно глянул на него: уж не подшучивает ли? Но встретив спокойный взгляд командира, успокоился.

— Командующий флотом передал, чтобы вы подготовили представления на отличившихся при снятии «Богатыря» с рифов.

— Будет исполнено! — отчеканил командир крейсера, держа руки по швам.

Вице-адмирал Скрыдлов внимательно просмотрел представления, переданные ему командиром крейсера «Богатырь», а затем, как бы изучающе, посмотрел и на него:

— У меня к вам есть несколько вопросов, требующих пояснений.

— Слушаю вас, ваше превосходительство!

— Вы считаете, как следует из документа, представленного вами, что старший офицер капитан 2-го ранга Белобородов достоин награждения орденом Владимира четвертой степени. Это ваше личное мнение, — подчеркнул он, — или, так сказать, дань необходимости?

— Старший офицер капитан 2-го ранга Белобородов исключительно добросовестный исполнитель, внесший большой личный вклад на всех этапах проведения работ по снятию крейсера с рифов. Это мое личное мнение.

Командующий задумался.