Дмитрий Чудсков - Озеро Варыш

Сквозь прорезь узкую забрала
Он видел, как в шатре Стефаний,
Без лишних слов и колебаний,
Махнул перчаткой — знак начала.

На землю сбросили плащи
Уннег и рыцарь из Мурглата,
Горят огнём на солнце латы.
Шар вылетел, как из пращи.

Пилон успел уйти едва
От адского приспособленья,
И панцирь сковывал движенья.
Но снова мчится булава,

То камнем ринется с небес,
То бросится собакой в ноги,
Сбивая слякоть. И в итоге
Бохлют его достал. Эфес

Сдержал удар скользящий,
Но наш герой уж понимал,
Как близок роковой финал.
Тут вновь удар разящий.

Как загнанный лисой русак,
Пилон метался по поляне.
— Лежать башке моей в бурьяне,
Попал с оружием впросак.

Враг продолжал и продолжал давить,
Уже Пилон припал на правое колено.
Уже в глазах темнеет и плывёт арена.
И вот опять свистит стальная нить.

Пришло нежданно избавленье,
Когда Пилона дивный меч
Цепь дюжую сумел рассечь,
Не встретив на пути сопротивленья.

Шар вырвался, да в первые ряды.
Скамейки в щепы полетели,
Уннеги отскочить успели,
Но визги, крики, брань на все лады.

Левгрот вцепился в подлокотник:
— Такую цепь! Не может быть!
Вернёмся — кузнеца казнить.
На что он нам, такой работник?

В бою случился перерыв.
Поставлен на ноги Пилон,
Он будто видит страшный сон,
Забрало настежь отворив.

Бохлют взял меч, большой, красивый,
И снова сходятся враги.
Как тяжелы железные шаги.
Прольются кровью злость и сила.

Лишь для последнего броска
Пилону силы доставало.
Опять защёлкнуто забрало,
Вновь атакует он врага.

Но как он ни рубил с плеча,
Как ни гвоздил обеими руками,
Никак, хоть скрежещи зубами,
Не одолеть мурглатского меча.

И вот Пилон вновь делает замах.
Он предсказуем. Снова бьёт,
И снова меч не достаёт.
Последние надежды тают на глазах.

Меч снова мчится по большой дуге,
Когда Пилон вдруг пальцы отпускает
Вперёд на рукоять, меч ускользает,
Потом сжимает кисть — и меч в его руке.

Не зря большую рукоять сковал,
Как гениальное всё просто!
Меч будто бы прибавил роста,
Чем драчуна врасплох застал,

Достал, и голову сумел ему отсечь,
И туловище пролетел насквозь,
Раздвинув целое поврозь.
Враг рухнул, голова скатилась с плеч.

***
Левгрот осунулся всем телом,
Ввалились щёки и глаза,
Уже стояла в них слеза,
Да выкатиться не посмела.

— Ни часу лишнего в Уннеге, —
Кипел неистово Левгрот. —
— Стефаний! Проклят будь твой род!
Вы стали что? Грузите слеги 6 6 Слег — парусные сани. .

Стефаний был невозмутим:
— Постой, король великого Мурглата!
Я знаю, велика твоя утрата,
Но ты останься, и поговорим.

Ведь ты же понимаешь, это жизнь,
И в ней случился бой,
И победил один, а пал другой,
А нам бы обойтись без укоризн.

— Ты обманул меня, Стефаний!
И мне плевать, случайно или нет.
Племянник мой погиб во цвете лет,
Одно спасибо — без страданий.

А то бы поглумился твой колдун,
Устроил бы такую круговерть,
Что избавленьем сделалась бы смерть.
Ты ж не король, а лицемер и лгун.

— Левгрот, я оскорбления не слышал,
Прощаю лицемера и лгуна,
Но расскажи, где видел колдуна.
Коли в Уннеге — мы его отыщем.

— Если несведущ ты настолько,
Слегка ещё продлим дебаты.
Эй! Принести Бохлюта латы.
Стефаний, посмотреть изволь-ка.

Ну вот, гляди, какую бронь
И тело разрубил Пилон.
Меч как сквозь масло вышел вон.
Смотри на срез — тут был огонь!

Скажи, что тут без чародейства
И что я не велел Бохлюту
Щенка прикончить за минуту,
Будь проклято твоё семейство!

— Хоть ты король великого Мурглата,
Но ведь и я король,
И тон свой изменить изволь.
С тобой сейчас дружина маловата.

Левгрот был вынужден смолчать
И, положив на слег свой страшный груз,
Пристроив рядом меч и аркебуз,
Велел обратный путь начать.

Подули ветром небеса,
И заскользили слеги.
Их долго видели уннеги,
И каждый думал: чудеса.

К побережью из-за леса
Лёгкий, как морской зефир,
Нёс влюблённую принцессу
Белоснежный конь Сапфир.

Помнят хорошо уннеги,
Как тому лет пять назад
От волны стонали бреги,
Гибли в море стар и млад.

На одном варяжском судне
Голенастый плыл малыш —
Жеребёнок. Просто чудно,
Но вернул его Варыш.

Полумёртвый, в горле тина,
В кровь разбита голова.
Эх! Не выживет, скотина.
Колдовали до утра.

Он же смерть призрел и выжил,
Скачет под седлом и в цуг.
Смерть пускай слюною брызжет,
Он принцессы Олько друг.

Разбивая в небылицы
Ледяные хрустали,
Он стрелой несёт девицу
К вырастающим вдали

Очертаньям стен и башен
Королевского дворца.
Где каменьями украшен
Золочёный трон отца,

Пред которым её милый,
А теперь ещё герой,
Сильный, нежный, и красивый,
И любимый, и родной.

Говорил ему Стефаний,
Выглядев через окно:
— Там объект твоих мечтаний
Ждёт тебя уже давно.

Конь и Олько в нетерпении
Под воротами дворца.
То копытом бьёт в смятении,
То сменяет шаг рысца.

Наконец Пилон выходит,
К Олько радостный бежит.
Видит, всё в порядке вроде,
Вроде больше не дрожит

Сердце загнанным ягнёнком,
И с высокого коня
Лихо прыгает девчонка.
И у них ещё полдня.

— Что ты без своей коняги?
Не подкована опять?
— Коль такие передряги,
Как успеешь подковать?

— Мой Сапфир нас покатает
С удовольствием двоих.
Чу, и только снег летает,
Где невеста и жених?

Только что стояли рядом,
А уже и не догнать.
Проводить лишь можно взглядом.
Подошла к окошку мать.

Спешились у края леса,
Проскакавши три лихвы 7 7 Лихва — уннегская мера длины (628,3 м). .
— Не тяни же, интересно,
Что с отцом решили вы?

— Ничего я не решаю,
Кто я есть? Пилон-кузнец.
Я лишь слушаю, внимаю,
А решает твой отец.

Мы с ним долго говорили…
— Я заметила, и что?
Наша свадьба будет или
Снова против кое-кто?

— Расскажу всё по порядку:
В общем, он мне говорит…
— Расскажи, да только кратко,
У меня душа болит!