Дмитрий Чудсков - Озеро Варыш

И за дверь, да за окошком
Прошмыгнула, словно кошка,
Прыгнула коню на спину —
И в галоп через лощину.

***

Небольшой отряд девчачий,
Перейдя мосток висячий,
Скинув груз со спин лошадок,
Занял боевой порядок

На лесном тенистом склоне,
Где Варыш как на ладони,
Между скал, камней и сосен.
Вместе с Олько двадцать восемь

Кровожадных амазонок.
При оружии с пелёнок,
Зорко вдаль глядят, орлицы.
Беличьи хвосты в петлицах —

Королевских лучниц знак
Знает друг и знает враг.
В арьергарде кони спят
Тихо-тихо, не шумят.

Олько не взяла Сапфира.
С ней была сегодня Лира,
Коренастая кобылка.
На бегу она не пылка,

Но среди чащоб и скал
Жеребец ей уступал.
У Сапфира были ноги
Для простора, для дороги.

Ожиданьем все томились,
Наконец-то появились.
Из-за острова волна
Лодку вынесла. Война.

Вот оно, войны начало,
Сердце Олько застучало.
Вот они разрядят луки,
И пойдут людские муки,

Смерти, страхи и лишенья.
Время принимать решенье.
— Коль с такого далека
Выстрелим, наверняка

Будет гадам невдомёк,
Что стрелы полёт далёк.
Враг искать нас станет рядом.
— Олько, стрелы смазать ядом?

— Ладно, шуточки отставить.
В арбалеты стрелы вставить.
Десять гадов — десять стрел.
Рой железный полетел.

— Вижу, хороша работа.
Все убиты. Вот ворота,
Чрез которые уннеги
В гости ждут к себе ковчеги.

Лодку мёртвую болтает,
К ней другие подплывают.
— Зарядили? Уничтожить!
Что, Левгрот, себе дороже?

Заряжайте, вон ещё,
Да они как вороньё
Покрывают горизонт.
Сколько ж он согнал на фронт?

Ёссика, подруга Олько,
Выглянула из-за ёлки,
Отвлеклась от перспективы,
И сказала: — Некрасиво,

Грубо действует Левгрот.
Шлёт народ на смерть как скот.
Как безжалостно и тупо
Он решил шагать по трупам.

— То не мурглы в первых лодках, —
Ей отозвалась красотка
С малахитовым браслетом
И изящно арбалетом

Указав не глядя к цели:
— То рабы на самом деле.
— Но не мы им палачи,
А у них на нас мечи.

Всё. Стреляйте, не болтайте,
Их как в поле саранчи.

Звонких стрел метнулся шквал.
Мимо островов и скал,
Прямо к берегам Уннеги
Плыли мёртвые ковчеги.

Вдруг с мурглатских кораблей
Взвился огненный ручей
Из горящих сотен стрел.
Лодки взяты под прицел.

Лодки с их же мертвецами,
Что к Уннеге плыли сами.
Пламя над водой и дым.
Враг теперь стал невидим.

— Что же будем делать, Олько?
Подождём, вот только сколько?
— Полагаю, что недолго,
Что им жечь добро без толка?

— Что-то нам явит водица? —
С камня крикнула девица.
— За огнём там что-то есть.
Корабли! Похоже, шесть.

— Грохот! Наши катапульты
В бой вступили! Там мой Юльтэ!
Ох, дадут им, я клянусь! —
Звонко взвизгнула Арусь.

Катапульты били крепко.
Брызгами летели щепки
От окованных бортов.
В перекрёст от островов

Колотый летел гранит.
Но огромный, словно кит,
Прорвался один баркас
Да, в огне приметив лаз,

Ринулся на вёслах к пляжу,
Где меж скал засел на кряже
Лучниц доблестный отряд.
В двадцать восемь стрел заряд

Ожидает наготове,
Чтоб прервать на полуслове
Клич незваного десанта.
На баркасе тлеют ванты,

Судно плачет и трещит,
Но по-прежнему, как щит,
Боронит свою дружину
И в глубокую брюшину

Воинов мурглатских прячет,
По волнам с прибоем скачет,
Совершив крутой вираж,
Носом прыгает на пляж.

Да за ним ещё второй,
С полыхающей кормой.
И дотянет же вражина!
Четверых взяла пучина.

Дым осел едва-едва,
И открылись острова.
Полыхала катапульта.
И Арусь вскричала: — Юльтэ!

Поднялась она чуть-чуть,
И стрела вошла ей в грудь.
— Вот и первые потери.
Вы там, живы? Ёсси, Вели?

Внутрь корабля прицел,
Дайте залп горящих стрел!
Пламя выгнало на брег
Больше сотни человек,

Словно дождь из грозной тучи,
Стрелы в них летели с кручи.
Завязался трудный бой.
Те, что были под скалой,

Защищались хладнокровно,
Страх презрев, ползли упорно
Перебежками, бросками,
Боронясь от стрел щитами,

Огрызались, то стрелой,
То пращой коварно-злой.
Полон пляж мурглатских трупов,
И на скалах, меж уступов

Много распростёртых тел,
Но упорный враг хотел
Обойти уннежек с фланга.
С корабля второго банда

В обгорающих одеждах
Ринулась на побережье.
— Где же нам подмога, Олько?
— Ёссика, я знаю столько,

Сколько знаете и вы.
Не сносить нам головы,
Если будем здесь торчать.
Надо их атаковать.

К Варышу прижать конями
И прикончить палашами, —
Отчеканила приказ.
Двадцать семь уннежек, враз

Арбалет сменив на лук,
Били лихо. Сбившись в круг,
Мурглы скрылись за щитами.
Лишь один решился камень

Из пращи своей метнуть.
Стрелы испещрили грудь.
Но судьбе угодно было,
Чтобы Ёссику убило,

«Ах, Ёсси! Милая подруга!
Вчера гуляли мы у луга.
А нынче в горле ком встаёт.
Убита Ёссика! Вперёд!»

Пока враги ещё в оцепенении,
Они бежали. Серые каменья
Летели из-под мягких унт.
До лошадей им пять секунд.

Колчаны новые за спину,
И вот уже в седле дружина.
В галоп сорвавшись, обогнули кряж
И с виража врываются на пляж.

Оставив лошадям узду,
Лук заряжали на ходу,
Последним стрелам дав толчок.
Копыта вздыбили песок,

Уннеженки скакали вниз по пляжу,
Отдавшись яростному ражу.
Потом рванули из-за спин мечи,
Сверкнули те, как молнии-лучи,

И в гущу мурглов врезался отряд,
Рубя наотмашь всех подряд,
Топча поверженных нещадно:
— Теперь им будет неповадно.

Летела Олько в шлеме и кольчуге,
Порою рядом падали подруги.
Её палаш плясал по головам,
Хлестала кровь по сторонам.

Любимой краской отмечала смерть
Всех угодивших в эту круговерть.
— И всё-таки их очень много,
Где ж долгожданная подмога?

Моя подмога верная — Пилон.
Да-да, я знаю, только он.
Я чувствую: его душа
На острой грани палаша