Эдуард Резник - Там, где нас. Непутёвые-путевые очерки

В общем, любовь с ними у нас вскипела с первого раза.

А часы тут словно деньги – утекают незаметно. Утро, вечер, ночь – внутри не разберёшь. Всё звенит, дребезжит и искрится.

Казино живёт, пока его кормят. А кормят его круглосуточно.

По огромным экранам бегут, соревнуясь в скорости, собаки, лошади, крысы, тараканы… Кто первый? Ставь, на кого пожелаешь! Бейся об заклад, устраивай пари, дёргай ручку, дави кнопку!

Всё здесь имеет свойство поглощать и поглощаться. Не город, а денежная воронка.

Впереди нас на огромных каблуках вышагивает элегантная брюнетка в чулках и коротком платьице.

– Спорим на доллар, что это мужик, – говорю я жене (она близорука, и я имею шанс выиграть).

– А давай! – тянется к кошельку благоверная.

Ускорившись, мы догоняем брюнетку и заходим вместе с ней в лифт.

Объект нашего спора по-прежнему обращён к нам спиной.

– Простите, – обращаюсь я к нему – к ней. – Эскьюз ми.

– Йес? – отзывается объект басом и воротит к нам своё небритое лицо.

– Гони доллар! – улыбаюсь я жене.

– Йес? – повторяет леди-бой.

Но нам до него уже нет дела.

– А как ты догадался?

– Ну посмотри на его икры, – тычу я пальцем в молодцеватые ноги красавицы-самца.

Баба-мужик смотрит на нас ошарашенно.

– Вот видишь! – приседая, указываю я на накачанные икры трансвестита. – Раньше он наверняка был спринтером. А ю спринтер, райт? – имитирую я бег. – Ран? Джамп?

Но тут двери лифта раскрываются, и небритая баба выскакивает.

– Какой-то он неразговорчивый, – говорю я и… столбенею.

Жена застывает рядышком.

В холле столпотворение подозрительно мужественных женщин.

Парики, чулки в крупную сетку, густо напудренные лица, бицепсы, волосатые подмышки.

– Мы что, в кино Феллини? Или я окончательно сошёл с ума? – бормочу я. А более сообразительная жена говорит:

– Да у них тут слёт!

– Слёт? – невольно скрещиваю я ладошки в районе паха.

Мне неуютно и даже немного жутковато. Отчего-то вспоминается предупреждение гида, и глаза мои опускаются сами собой. Я боюсь их поднять и к выходу семеню, мелко перебирая ножками, словно тоже на каблуках и в тесном платьице.

На выходе отмечаю нашего лифтового попутчика, точнее попутчицу, беседующую со своими однополчанами и мрачно кивающую в нашу сторону. Тогда, приветливо взмахнув им рукой, я широко улыбаюсь и быстро-быстро выскальзываю на воздух.

Вроде не гонятся.

Стоим зачарованные.

Перед нами ночной Вегас, бушующий огнями, как Москва перед Наполеоном.

– Ты вообще веришь? – шепчу я потрясённо.

– Нет, – отвечает жена.

– Я тоже… Это ж надо – слёт трансвеститов. Непостижимо!

Выходим на променад по Стрипу – главной улице этого декоративного, навеянного денежными грёзами города.

Мелькающие в отблесках огней пешеходы похожи на танцоров – такие же ломаные движения, выхватываемые фрагменты тел. Всюду вокруг нас пульсирует цветомузыка автомобильных фар, вспышки реклам. То тут, то там раздаётся гул клаксонов… Ощущение гигантской дискотеки.

Вдоль обочин карликовые мексиканцы-щелкуны – искусственно выведенный для рекламного бизнеса подвид.

Взрослые и дети – все хоббитского роста и на одно лицо. Все в сальных майках и бейсбольных кепках.

Выстроившись шеренгами, они прогоняют нас сквозь строй и вместо шпицрутенов хлещут ухмылками.

Стрёкот карточек в их руках не смолкает.

– Синьор! Синьор!.. – пощипывают они за рукава и цепляются за отвороты. – Хочешь девочку?.. Вона гёрл? Ю вона гёрл? – суют и втискивают в наши ладони свой мерзкий товар.

Тысячи глянцевых красавиц россыпью валяются тут же на тротуаре, и их топчут сотни суетливо спешащих ног.

От щелкунов я отмахиваюсь, как от комарья.

– Как-то негуманно, – выговаривает мне сердобольная супруга.

А я рычу:

– Дихлофоса мне! Ди-хло-фо-са!!!

– Ты жесток.

– Дыши мне в плечо! В Мексике свиной грипп! – ору я жене, пробивая нам дорогу и перекрикивая музыку, льющуюся из казино «Фламинго».

Казино выплёскивается прямо нам под ноги. Тротуар пронзает его насквозь, и набегающая волна людей вскипает между игровыми столами, рулетками и барной стойкой, местами оседая, местами вспениваясь…

Однако большая её часть протекает мимо.

С задором вяленой сельди на барных стойках шевелятся танцовщицы. Их бледные, заморённые тела будто вынуты из рассола. У всех покерные лица. Поющие фонтаны отеля «Беладжио» танцуют куда оживлённее.

– Бедняжки, – вздыхает жена.

– Предлагаю удочерить вон ту, – показываю я на крайнюю.

– Похоже, их тут совсем не кормят, – не слушая меня, продолжает добросердечная и в душевном порыве достаёт из сумки булочку.

– Ты что, подкармливать их собралась? С ума сошла! Нас же сейчас побьют гринписовцы!

– Но ты посмотри, какие они дохленькие… Еле ж на ногах…

– Ты бы столько вынюхала!

– Нет, мы обязаны вмешаться. Это же агония, а не танец…

– Да у них просто энергосберегательный режим. Лишние прогибы страховка не покрывает…

– И всё же, где их менеджер? – рыщет взглядом жена и находит.

Жгучий латинос, исписанный татуировками, как гжельский чайник, дымит сигарой и внимательно следит за происходящим на стойках.

– А вот и их профсоюз… – уловив взгляд жены, говорю я. – Ты хочешь устроиться на работу?

И жена на минуту задумывается.

– А думаешь, меня бы взяли?

– Прямо здесь – вряд ли…

– Да конечно взяли бы… – говорит она уверенно, не то мне, не то самой себе.

На экранах автобусных остановок, сменяя друг друга, всплывают взаимодополняющие рекламы.

Лоснящийся жиром чизбургер уступает место таблеткам для похудения.

Сперва стройная, спортивная семья, хохоча, будто от щекотки, с аппетитом уплетает огромный гамбургер, и сразу же за ними грузный, отёкший «жироборец» глотает волшебные пилюли, чтобы через секунду продемонстрировать спадающие от внезапного эффекта штаны.

Возле тонущего пиратского корабля, вовсю палящего из пушек, мы неожиданно сталкиваемся с нашими.

– А я видела Джорджа Клуни! – вещает нам счастливая согруппница.

– Джорджа Клуни?! – заражается азартом моя жена. – Где?

– Утром! Он снимался в кино.

– Когда?

– Возле нашей гостиницы! Я его сфотографировала, но меня схватили!

– С Джорджем Клуни? Как?!

– За руку! Подбежал полицейский и растоптал мой сотовый!

– За что?!

– Ногами! Он даже хотел отправить меня в обезьянник!

– С Джорджем Клуни?!

Пока несчастного актёра склоняют во всевозможных падежах, я обмениваюсь с мужем счастливицы короткими фразами.

– Ты тоже его видел?

– Да, в гробу.

– И как он?

– Вдребезги!

– Джордж Клуни?!