Катерина Яковлева - Лихолов. Том 2

– Грядет большая битва у границ Северо-Востока, – взял слово Ратибор. – На кону стоит весь мир. От исхода весенней войны зависит все. Если мы выиграем, отстоим последние храмы света. И лучины в сердце мира не погаснут, а черное войско присмиреет. Если же мы проиграем, тогда Тивильч обретет невиданную доселе мощь. Завладеет всей Зеленой Твердью. И их колдуны возобладают такой магической силой, о какой не знали еще люди за все времена. Поэтому Восток с лучезарами объединились в союз. Мы отважны и крепки духом. Но нас числом меньше, чем врага с запада. Из древних преданий нам стало известно, что магия заполярцев велика и мощна. Помоги нам в весенней битве, ледяной король. Помоги, и как брат по вере, и как следующий, на кого обрушится Тивильч. Вступи в наш союз. Пришли в Багрянец свое войско.

– Держать при вас большую часть своего войска заранее я не рискну, – ответил король. – Вдруг кто-то решит прежде напасть на Заполярье? Вы своим походом обратили взоры мира на дальний север. А проход до западных границ Северного Леса через Слепые Степи займет несколько дней. Поможет ли вам такая запоздалая помощь?

– Лучше такая, чем никакая, – уверенно сказал Ратибор. – Наш Багрянец может удерживать осаду много дней.

– — Что ж, – вздохнул Аапи. – Мне не нравится, что вы пришли сюда, братья с Большой Земли. Мне не нравится, что вы просите наше войско пролить за вас кровь, но увиденное от тебя ужаснуло мое сердце. И глупо было бы просто сразу вам отказать. Мы с королевой соберем совет и сообщим тебе решение Заполярья. Ждите седмицу дней. Пока нарекаю вас своими гостями. Вам предоставят палаты в Ледяном дворце, еду и одежду. Лекари помогут раненому лучезарскому принцу. Ступайте отдыхать… А тебе, Хранительница Равновесия, пора возвращаться в Скалы Отшельников. Мы не смеем больше задерживать тебя…

– О нет, ледяной господин, – улыбнулась Сохви. – Я останусь. И приду на ваш совет. Ибо то, о чем там пойдет речь, касается и моего служения…

……………………………………….

Странников разместили с самым радушным гостеприимством. Выделили комнаты, прислугу, к Славагору приставили королевского лекаря. Тармо приказали помочь пришлым людям немного освоиться, так как он владел всеобщим наречием, но молодого ведуна не нужно было принуждать. Он и сам страсть как рвался поближе познакомиться с чужаками и готов был болтать с ними бесконечно: то рассказывая о жизни заполярцев, то расспрашивая про обычаи Большой Земли. Двум выжившим в походе кметям, Яговину и молодому мечнику Годиму, было радостно и самим болтать с разговорчивым северянином.

Тармо при первой же возможности повел гостей прогуляться по столице заполярья. Даже принца Славагора утащил с собой. Для этого пришлось снарядить целую ватагу собак и сани. Псы особой северной породы на вид были – сущие волки, но при том ласковые и услужливые, только рады делать что-то полезное, а потом полакомиться вяленым мясом. Остальные странники, не отягченные недавними ранами, предпочли гулять по городу пешком. А Тармо аж захлебывался от рассказов. Он бесконечно куда-то показывал и что-то объяснял. Яговин отвечал, то и дело завязывались споры, «а вот у нас!..»… Но Ратибор держался несколько в стороне. Он отрешенно смотрел на бесконечные снега, громадные айсберги, на толстенную корку льда у берегов фьорда, на дивный белый город снежных хижин – и все это давило на принца неподъемной тяжестью.

Широкие хаотичные улочки белых домиков проплывали мимо внимания принца. А ведь здесь имелось, на что любоваться. И сами жилища: куполообразные, из снега и китовых ребер, блестели на солнце и смотрелись поистине сказочными. Ребятня носилась меж домиков, барабаня всех без разбору снежками. Расположено здесь все было довольно хаотично. Сразу становилось понятно, что заполярцы любили свободу. Здешние жители старались не ютиться вплотную друг к дружке, а, наоборот, располагать постройки так, чтобы можно было всегда добавить себе еще и еще каких-то хибар. И чтобы между разными домами могли свободно разъезжаться сани. То и дело мимо путников проносились то песьи упряжки, управляемые лихачами на каких-то странных деревянных устройствах, похожих на корыта, то большие сани, везомые четверкой красавцев оленей. В этом городе не требовалось устраивать дороги – снег просто утаптывался сам собой под массой снующих туда-сюда людей, животных и всякого рода транспорта.

А за одним из поворотов промчался даже всадник на громадном белом медведе. Странники в ужасе отпрыгнули в сторону. Тармо же только засмеялся:

– Что, никогда не видать объезженного медведя? У нас так скачут воители.

К удивлению гостей скоро стало заметно, что никто нигде открыто не торгует. Тармо пояснил:

– Кто же будет целый день торчать на такой мороз? Коль что-то надо – заходи внутрь.

Действительно, не зря же везде висели какие-то вывески. Тут нарисована рыба. Там – олень или овца. И так повсюду. Поэтому и ярмарки, как таковой, тоже нигде не имелось. Тармо с радостью заводил гостей то в одну хижину, то в другую. Входы в дома уходили как бы немного вниз, как это бывает в землянках.

Молодой ведун с гордостью показывал, какими дивными изделиями торговали его соплеменники. Тут добрые хозяева коптили рыбу. Там ловкая морщинистая северянка ткала пушистые серые ковры, а ее молоденькая дочка вязала теплые свитера – и все это из шерсти. Там делали вкуснейшие овечьи сыры. А там торговали жиром, который служит здесь, как горючее, как основа для разных лекарств, как добавка к супам и еще много для чего.

Дома изнутри выглядели довольно просто. Все из снежных глыб, да с масляной ямой по центру – для обогрева. В строениях побогаче могли быть натянуты пласты темной животной кожи – для пущего тепла и уюта.

Сами же заполярцы имели свою особую внешность: бледнокожие, светловолосые, но с узкими глазами. Будто неведомый мастер обтесал привычные человеческие лица так, чтобы им легче было жить среди холодов и стужи. Женщины плели прически из кос, потому как любые распущенные локоны под шапкой сбивались в безнадежные комки. Здесь и мужчины, и женщины одевались почти одинаково. В несколько слоев шароваров, свитера, а для улицы шапки и шубы. И диковинной формы сапоги, кожей наружу, мехом вовнутрь – эта обувь смотрелась громоздкой, однако оказывалась легкой и весьма удобной.

Пока странники с любопытством озирались, пробовали местную рыбу или овечий сыр, Ратибор шатался за ними сам не свой. Произошедшие резкие потери терзали его душу. Мучили воспоминания о том, как одной вспышкой неуловимые изулу мгновенно испепелили людей. Те, кто только что еще дышал, рвался в бой, стали горсткой золы. Человек не успел ни проститься с миром, ни вознести последнюю молитву, ни хоть что-либо осознать… Нечестно. Неблагородно так сражаться! Но кого в нынешнем мире еще волновали такие мелочи, как благородство…