Катерина Яковлева - Лихолов. Том 2

– Да, – выдавил Тармо. – Внешних врагов нет. Но само Заполярье себе враг… Уже почти век наши земли терзать междоусобицы. Прошлое поколение северян так и вообще пережило тяжкую войну. Каждый из наместников хотел бы занять трон Япалатци. Многие постоянно наращивать силы, привлекать молодежь в военные отряды… За последние двадцать лет король Заполярья менялся трижды… И каждый раз с кровью и бойней… И недавно Аапи подавил очередной бунт… Ему даже пришлось перенести столицу в другой город, более труднодоступный…

– Так вот почему наша карта оказалась неверной… – догадался Яговин.

Ратибор совсем не выдержал, схватил бедного Тармо за грудки и встряхнул:

– Хочешь ли ты сказать… Аапи, который упрекал Большую Землю за нечестивость, который плевался и фыркал на беспорядки Большой Земли… Этот Аапи – и сам простой узурпатор?!

– Я-я-я, – заволновался Тармо, – я не стал бы так громко произносить имя короля…

Ратибор резко выпустил ведуна из своей хватки, так, что тот едва устоял на ногах.

– Хотя здесь вашу речь мало кто понимает… Но все же… Положение не столь эм… безмятежность, чтобы, понимаете…

– Мы поняли! – Рявкнул Ратибор.

– Принц, – отвлек его Лихолов, вклиниваясь плечом между Тармо и Ратибором. – Не мучай парня, лучше узри во всем большое благо.

– Какое еще благо, принц Арислав? – оскалился Ратибор. – Я шел сюда, рискуя жизнью! Я потерял по дороге половину отряда и могу лишиться собственной свободы ради помощи короля, который собственных подданных-то удержать в узде толком не может! Чем же он тогда поможет на большой войне? И теперь-то уж точно понятно, почему ему неохота было нас поддержать. Аапи самому нужны воины – здесь, при своем дворце!

– Благо все же есть, принц, – спокойно продолжал Лихолов. – Раз в Заполярье военная сумятица, то у них, действительно, должна быть на цепи боеспособная армия! Разве не это важно для нас нынче?

Ратибор резко выдохнул и отвернулся к фьорду. Все в нем бурлило, но наследный принц не мог, не имел права поддаваться чувствам. Тоска по погибшим солдатам, страх грядущего, уязвленная гордость от поведения Аапи – все это должно было отступить перед трезвым разумом. Иначе никакой он не принц…

– Веди нас смотреть на вашу армию, – произнес Ратибор, сдерживая гнев, и покосился на Тармо.

А тому не пришлось повторять дважды.

«Бродит по миру старуха Унынье. Косматая дохлая ведьма. Не давайся ей в руки, не гляди ей в глаза, не слушай ее песен. Тот, кто смотрит на свет вверху себя, тот старуху Унынье перешагнет и не заметит».

Талмуд Светославия

Ожидание угнетало. Как суровые льды сковали Заполярье, так мерещилось странникам, что и их жизни скованы здесь, на севере. Сроки ожидания в одну седмицу давно вышли. Скоро стало понятно, что северяне не любили спешить. Ни в своих поступках, ни в решениях.

Сначала на совет не успели вовремя явиться вожди всех племен и наместники всех важных городов. С тех пор, как Аапи бросил по северу призывный клич, прошло почти десять дней – и только тогда совет, наконец, состоялся. Но он ничем не закончился. Бесчисленные внутренние дрязги, споры и прения то и дело отвлекали власть имущих от самого важного вопроса. Ратибора заставляли приходить на бесконечные собрания и что-то рассказывать: то о положении дел на Большой Земле, то о готовности к войне Северного Леса, то об увиденном войске Тивильчицев… В большой снежной зале под куполом из ребер немыслимо огромного кита усаживались несколько десятков мужей, и каждый день разводили споры, конца и края которым не было видно.

Ратибор понемногу терял терпение, когда все эти люди, наделенные властью вершить судьбы, тратили бесценное время на свои внутренние интриги и приумножение личного влияния – в это время Восток медленно умирал! Каждый лишний день на чужбине лишал Северный Лес своего главнокомандующего. Ратибор думал о том, что сейчас он мог бы носиться молнией между Рассветником и Багрянцем, готовить армию, подгонять оружейных мастеров, собирать добровольцев-жрецов – готовить свой народ к войне. А вместо этого он просиживал штаны и наблюдал за чужими дрязгами!

Единственное, что хоть немного успокаивало – обстоятельство, что заполярская армия выглядела действительно стоящим союзником. Не очень многочисленное, но могущественное войско. Здешние ратники были организованы совершенно особым образом и очень отличались и от восточинцев, и от тивильчицев. Например, в Северном Лесу воином мог стать любой, славно прошедший обучение у своего наставника. Восточный кметь мог отслужить какой-то срок, а потом уйти обратно в свою деревню на спокойную жизнь, мог иметь жену и детей. В Заполярье же солдаты отбирались из семей навсегда. Они составляли особую прослойку в местном народе и больше напоминали аскетов-отшельников, чем обычных вояк. Эти мужчины попадали в отдельные казармы, если не сказать храмы. С пяти лет или взрослыми, а потом оставались там до кончины. Все свое время они отдавали боевым тренировкам или духовным трудам. У воинов оставалась некая связь со своей семьей – матерями, отцами, сестрами и братьями. Они могли изредка навещать их, помогать в бедах и разделять с родными общие праздники, но не имели права устраивать свою семью, так как всецело отдавались воинскому служению.

Когда Ратибор со спутниками впервые увидели дома заполярских солдат – они были поражены особым духом, царившим там. В отличие от всех остальных построек Заполярцев, это представляли собой особые крепости из булыжников, чтобы впитывать душой непобедимость камня. Весьма скромные на вид, но с таким неповторимым настроением внутри, что и описать-то толком невозможно… Чего только стоили кривые полы в тренировочных залах! Все подножье было испещрено ямами и трещинами – от того, что воины десятилетиями тренировали здесь свою силу. Удар за ударом, шаг за шагом – до блеска, до трещин в полу… Так, что даже суровые булыжники изменяли потихоньку свою форму, уступая натиску человека. Этот кривой каменный наст производил глубочайшее впечатление. Лихолов, осматривая эти залы, буквально чувствовал, как все здесь наполнено силой, и даже воздух казался каким-то воинственным.

А какой порядок и чистота царили в доме воинов – оставалось только изумляться! Несколько раз странников пустили посмотреть на занятия молодых воинов. Лихолов даже вызвался на дружеский поединок с одним из заполярцев.

Тарке – такой титул носил соперник Арислава. Это означало «главный, избранный, старший» из воинов-учеников. Лихолов уже давно мнил себя опытным воителем, от чего обычно боролся с людьми немного вяло. Он определял сильные и слабые стороны нападающего уже по одной походке, по осанке, по первому взмаху атакующей руки. Но молодой заполярец выдавал такие боевые приемы, которых Странник и не видал ранее. Его не удалось быстро пропустить мимо, а потом ловко схватить за запястье, заставив таким образом согнуться под натиском адской боли. Не получилось обхитрить и бухнуть наземь. Потом не удалось ловко подсечь под ноги и взять в цепкий захват. Тарке будто прыгал по воздуху и извивался как змея, уходил от захватов, выпрыгивал из подножек, буквально переворачиваясь в воздухе. То, что Лихолову казалось почти беспроигрышным приемом, не улавливало и не захватывало этого непредсказуемого противника.