Катерина Яковлева - Лихолов. Том 2

– Тогда… – протянул задумчиво Яговин, – может, угнать лодку? Из тех рыбацких, что стоят на краю льда. Да плыть по морю?

– Тоже опасное дело… – замотал головой Ратибор. – Здешние воды лихого нрава. А вода такая ледяная, что стоит только упасть в нее – сразу же окоченеешь…

– Тогда какой же выход? – расстроился Годим.

Все снова замолчали. И эта тишина была хуже любого груза. Она упала мужам на плечи, как снежная лавина: грубо, тяжко, безнадежно. Не убежать! Никак! Белая снежная тюрьма без стен и замков никого не отпустит без разрешения…

– Вот почему наши земляки не возвращались домой, когда их здесь пленяли… – пробормотал Славагор. – Отсюда просто невозможно сбежать…

Странники уставились в пол. Ратибор не выдержал и пнул ногой горшок. Тот покатился, громыхая на ходу. Бесконечность. Она снова накрывала их. С головой и навсегда. От бесконечности не уйти. Не спрятаться. Она везде настигнет.

– Нельзя сдаваться… – оскалился северный принц. – Раз мы не придумали план побега сразу, это не значит, что его вовсе не случится. Давайте каждый день так же собираться и обмениваться новостями. Кто приметил слабое место у стражи. Кому пришла светлая мысль о побеге. Мы должны найти лазейку. Именем Матушки Судьбы заклинаю вас, мы должны вернуться домой!

Делать было нечего. Странники следовали наказу своего предводителя. Каждый приглядывался к заполярцам, к их псарням, оленьим упряжкам, лодкам, даже к медвежьим загонам… Время текло замерзающим ручьем. Все медленнее и безнадежнее… Так прошли еще дни…

Восточинцы и Славагор навещали Иржиса, гуляли по городу. Ратибор ходил на бесконечные советы. Лихолов отлучался в храм. Вечером вообще повисала тоска. Безделье хуже тяжелого труда. Ведь труд лечит душу, а безделье калечит. Тишина, бесконечность и безнадега могут сломать любого. Как море обтесывает камни, так и тоска смиряет любую волю. «Туга» – вспоминалось восточинцам подходящее словечко из Северного Леса.

На пятом собрании почти никто не мог рассказать ничего нового… Путь к отступлению так и не вырисовывался. Странников качало из бешенства в тоску, а Ратибор отказывался смиряться и оставаться на севере вечным пленником. Но и придумать ничего не мог.

– Может, все-таки на лодке?.. – в конце концов не выдержал принц. – Нет других путей…

– Это почти верная смерть, Ратибор, – возразил Лихолов.

– Лучше рискнуть и попытать удачу, чем сгнить здесь без надежды! – распалился Ратибор.

– В конце концов, – вступил в спор Славагор, – наш остаток дней здесь будет мерзок. Если мы не сможем бежать… Я буду вечно винить себя за то, что тысячи моих воинов гибнут, пока я томлюсь в Запольярье! Уж лучше смерть в лодке на ледяных волнах. Лучше смерть героя, чем жизнь слабака и труса!

К недовольству Лихолова, все закивали на слова лучезарского принца. Арислав вздохнул и в очередной раз подумал о том, как это его угораздило связаться с этими сумасшедшими воителями?.. Но тут перед глазами встал образ огненной принцессы с золотыми волосами, со статью молодого меча и гордым взглядом… И сердце будто провалилось в бездну. Да уж, раз начал дело – иди до конца.

– Что ж, – вздохнул Лихолов, – клэтва, чернь с вами, отчаянные вы дурни! – Он сказал это с таким теплом, что восточинцы не обиделись, а даже заулыбались на его ругань. – Значит, надо украсть лодку!

– Нужно сделать все ночью, во мраке, – предложил Яговин. – Когда город спит.

– И наша нянька – Тармо тоже не бдит нас! – добавил Ратибор.

Оставшуюся часть тайного совещания кмети спорили о том, как и когда организовать сие действо. Кто-то припомнил парочку пухлых неуклюжих братцев-стражников на выходе из дворца, которые постоянно что-то тихонько жевали и пили – уж таких-то наверняка легко будет подловить и уложить. Главное разобраться, когда же их час караула.

Годим рассказал, каким образом загонщики тюленей привязывают свои лодочки к берегам. В тех узлах тоже не было вовсе ничего сложного для мужчин с мечами в руках.

Таким образом, сам по себе побег не представлялся сложностью. Был назначен день и способ. Но вот что дальше? Хилая лодочка на ледяных волнах Колючего моря?… Даже Ханс Белый Глаз, и тот едва справлялся с лучезарской ладьей, когда причаливал к берегу, а уж он-то опытный моряк. Вполне могло статься так, что суденышко даже не успеет далеко отплыть, а попросту неудачно подвернется под прилив и со всего маху разобьется о скалы. Те, кто разобьется вместе с ней, получат легкую смерть. А вот иные будут еще мучительно барахтаться в воде, пока холод не отнимет их члены и не остановит сердце. Вот и все, так все и кончится. Не говоря уж о том, что если вся удача мира улыбнется восточинцам, и они-таки удерут подальше, то заполярцы найдут способ нагнать их на нормальных кораблях. И каково будет наказание Аапи за неповиновение? Лучше и не думать.

С этим тяжкими мыслями Лихолов снова зашел послушать варган. Приятный полумрак северного храма мягко окутал, как материнские объятия. Арислав сел в углу. «Помоги, и я буду служить тебе!» – вспоминались ему собственные слова в пещере. Так и хотелось рассмеяться Судьбе в лицо и воскликнуть: «Зачем ты там спасла меня, дурочка?! Видишь, я снова рвусь к смерти. И на этот раз уж наверняка!» Но вслух странник ничего не говорил. Только сидел с угрюмым лицом и слушал музыку.

Однако, по всей видимости, тревога и грусть так разили от него, что вскоре к нему снова обратился голос бесконечности:

– Знаешь ли ты, печальный южанин, что к царице света можно обращаться с просьбами столько раз, сколько тебе нужно? – улыбалась Сохви. – У нее нет ограничений и пределов. Она изобильна, как сама жизнь. Своим возлюбленным детям готова отдавать все, что им нужно.

Лихолов поднял взор на старуху, но не смог смотреть в ее странные глаза. Тем более, теперь к ним добавилась загадочная улыбка, а это очень настораживало.

– Я слишком взрослый, чтобы верить в чью-то невидимую милость, – отмахнулся странник.

– Очень зря, – вздохнула Сохви. – Ты привык за все платить, и сам брать за все плату… Но не все в мире действует по этому правилу, южанин. Не все. Есть те, кто может просто отдавать – бесплатно, бесконечно, безусловно. Только отринь гордыню – и попроси.

Лихолов ухмыльнулся и опустил взгляд в пол. О чем можно спорить со старой аскеткой? Наверное, в ее голове мир устроен совершенно иначе. Она не странствовала по всему свету, как Арислав. Не видела столько же отвратительных предательств и того, как отцы готовы торговать собственными дочерьми ради куска хлеба. Не видела жрецов, растлевающих своих же прихожан или продающих их секреты за первую монету. Она не знала, сколько грязи в этом мире, поэтому еще верит в какой-то там свет.