Аристофан - Женщины в народном собрании

Не я, не я,
Закон тебя волочит.

Ты – чудовище!
Пузырь, пузырь ужасный, кровью налитый!

Сюда, малютка! Не болтай! Ко мне иди!

Сперва позволь мне забежать в отхожее
И храбрости набраться, а не то напасть
Меня с тобой настигнет неминучая
От страха.

Не робей. Устроим дома все.

Страшусь, ужасней разнесет, чем хочется.
Двух за себя поставлю поручителей
Надежнейших..

Не надо!

Ты куда, куда
Уходишь с ней?

Не я иду, ведут меня!

Старушка, кто б ты ни была, будь счастлива
За то, что пожалела бедняка!

Геракл!
О братья Диоскуры! [53] Диоскуры – то есть Кастор и Поллукс. Корибанты! [54] Корибанты – низшие божества малоазийского происхождения. Пан!
Всех чудищ безобразней это чудище.
Да это что ж такое, объяснить прошу,
Мартышка, вся покрытая белилами,
Или карга, которой все пугаются?

Не смей дразнить! Со мной иди.

Иди со мной!

Тебя не отпущу я!

Не отдам и я!

Меня вы разорвете, распроклятые!

Со мною спать он должен: так велит закон.

Ничуть, когда старуха есть уродливей.

Беда, меня вконец вы изувечите!
Скажите, как дожить мне до красавицы?

Твоя забота! А пока исполни долг.

Кого же мне отстукать, чтоб свободным стать?

Кого? Иди со мною!

Та отпустит пусть!

Сюда, ступай со мною!

Если пустит та!

Не отпущу, не думай!

Не отдам и я!

Паромщицы ужасные вы обе!

Что?

Своих пловцов вы в клочья разрываете.

Молчи, иди со мною!

Нет, со мной ступай!

Закон Каннона [55] Закон Каннона… – Согласно псефизме Каннона в случае обвинения нескольких граждан в одном и том же преступлении дело каждого должно было рассматриваться в отдельности. Молодой человек хочет сказать, что ему придется удовлетворить претензии всех старух по очереди. мне припоминается!
По очереди спать придется с каждою –
Ведь веслами двумя я не могу грести.

Отлично! Только луком подкрепись сперва!

Беда мне, злополучному! К дверям уже
Приволокли меня.

Не уступлю тебя!
Я в дом ворвусь с тобою.

Зевс свидетель мне,
Одна напасть не так страшна, как две беды!

Клянусь Гекатой, хочешь ли, не хочешь ли…

О, трижды жалкий! Я гнилушку старую
И ночь и день обязан прижимать к груди,
И только с ней покончу, должен взяться вновь
За эту Фрину, [56] Фрина – по-гречески «жаба», а также женское имя, распространенное среди гетер. с челюстью покойницы!
Ну, разве ж не страдалец я, не мученик?
Свидетель Зевс! Мужчина разнесчастнейший,
Сцепиться должен с этими зверюгами!
Но если суждено мне претерпеть конец
У этих шлюх, нарвавшись на подводный риф,
Пусть буду похоронен у протоков их!
Пусть эту над могилой водрузят моей
Живьем, но засмоленную! Литой свинец
Пускай привяжут к щиколоткам мерзостным,
Воздвигнут так, как кружку погребальную!

Народ свободный счастлив, и блаженна я.
Счастливей всех живущих госпожа моя.
Вы, женщины, перед дверьми стоящие,
Соседи все и земляки любезные,
Со всеми вами также я, служаночка.
Душистым маслом смазала я голову.
Но, Зевс великий, слаще и душистее,
Чем это все, кувшин вина фасосского –
Хмель от него подолгу в голове шумит,
А розы отцветают, облетают вмиг.
Вино, о боги, что его прекраснее?
Наполните кувшины! Напролет всю ночь
Пируйте, славьте благовонный дух вина!
Скажите же мне, женщины, хозяин где?
Хозяин где, супруг моей владычицы?

Здесь, с нами подожди, и ты найдешь его.

И верно! Вот уж он идет на пиршество.

О господин блаженный, трижды счастлив ты!

Кто? Я?

Ну да! Ты из мужчин счастливейший.
Такого где же разыскать удачника?
Средь трех десятков тысяч граждан города
Один лишь ты до этих пор не завтракал.

По праву ты зовешь его счастливчиком.

Куда, куда помчался?

На обед спешу.

Клянусь Кипридой, позже всех отправился!
Тебя сыскать велела мне жена твоя
И привести с тобою этих женщин всех.
Еще вино не допито хиосское
И сласти не доедены. Не мешкайте!
Пускай идут и зрители, коль нам друзья,
И судьи, кто не смотрит волком в сторону.
Ступайте с нами! Все на стол мы выставим.