Камо Мабути - Осенние цикады

Ледком затянуло
прозрачное лоно реки —
и в зимнем убранстве
будто стала ещё светлее
тихоструйная Ёсиногава… [37] Ёсиногава — река в Ёсино.

Если бы сосны
на берегу Суминоэ
заговорили, —
я бы услышал от них
правду о Веке Богов… [38] Век Богов — эпоха «сотворения мира» в японской мифологии.

До вчерашнего дня
белел он вдали неизменно,
снег окрестных вершин, —
а сегодня в утренней дымке
растворился, скрывшись от взора…

«Всё равно им не жить!» —
думал я когда-то, втыкая
эти прутья и саду,
но настала весна, и дружно
в рост пошли молодые ивы…

Унынье наводит
дождей бесконечных чреда,
но я вспоминаю,
что деревьям на пользу ливни, —
и опять душа безмятежна…

Как скоро настала
желанная эта пора! —
У самого дома
распевает сегодня сойка
на дубу в сплетении веток…

Лунные блики
скользят по тугим парусам
лодки рыбачьей —
от души завидую тем,
кто выходит сейчас на лов.

Свирепая буря
срывает с деревьев листву —
сегодня впервые
я вспомнил с тоской запоздалой
о красках осеннего сада…

До вчерашнего дня
я мечтал, что увижу, быть может,
хаги в полном цвету, —
но сегодня, влекомые вихрем,
не раскрывшись цветы опадают…

Из клетки постылой
упорхнул на свободу снегирь
и мирно резвится
на раскидистой старой сливе
в палисаднике подле дома…

Сижу я сейчас
и с чаркой сакэ созерцаю
заснеженный сад, —
а тем временем на дороге
увязает в сугробах путник…

Вдруг послышалось мне,
будто гость у ворот стучится,
окликает, зовёт,
а пошёл посмотреть — и что же!
Оказалось, в луже напротив
дикий гусь протяжно гогочет…

Не плачет навзрыд,
но, пламени молча отдавшись,
горит светлячок, —
наверное, так же как я,
тоскою любовной объят!

Только заслышу
сосен разбуженных шум —
вспомню Сусаки, [40] Сусаки — знаменитое красотой видов морское побережье неподалёку от Эдо, в районе устья р. Фукагава.
край, где, тоску позабыв,
странствовал месяц назад…

Кто всю свою жизнь
не ударит пальцем о палец,
работы бежит, —
тот ничтожнее цапли хэра, [41] хэра — разновидность цапли с клювом, напоминающим кухонную лопатку хэра.
пожирающей пищу втуне!

Великую милость
приявший в рожденье своём
от неба с землёю, —
по жизни пройдёт человек
покорен веленьям Небес…

Книг не читая,
многие век свой влачат
в праздности сладкой —
счастливы жизнью такой,
словно рыбёшка в сетях…

Как же убоги
те, что привыкли считать,
будто от бога
мудрость земная даётся, —
и прозябают в безделье!

В ветвях криптомерий,
что встали могучей стеной
вкруг старого храма,
весь вечер галдёж и смятенье —
угомону нет цаплям гои! [43] гои — кваква, разновидность цапли.

Старинные песни
я слышал об этом не раз —
и всё же сегодня
как будто впервые любуюсь
на клёны в осеннем убранстве…

От мира вдали,
там, где отражает вершины
озёрная гладь, —
исчезнет, я знаю, бесследно
вся скверна, осевшая в сердце…

Хотя в этот вечер
я в гости не жду никого,
но дрогнуло сердце,
когда всколыхнулась под ветром
бамбуковая занавеска…

Все тяготы мира
на деле несут человеку
великое благо, —
но как бы узнал я об этом,
когда бы на свете не пожил?..

Над горною кручей
тяжёлые тучи клубятся —
оконце прикрою
и жду одиноко рассвета,
унылому ливню внимая.

Завидно смотреть:
малыш, что явился на свет
из праха земного,
о доле своей не тревожась,
смеётся над призрачным миром…

Здесь, в горной глуши,
друзья не заглянут ко мне —
одни облака
приходят, блуждая, к плетню
и снова куда-то плывут…

Вот перевозчик
что сроду не думал искать
зелье бессмертия [45] зелье бессмертия — понятие, пришедшее в Японию из Китая. По одной версии, изготовлялось из волшебной травы бессмертия, которая росла на островах Вечной жизни. По другой версии, характерной для даосской медицины и алхимии, выплавлялось в теле праведника как квинтэссенция жизненной силы ци.
тихо стареет себе
в лодке меж двух островов…

Вол на пахоте
так безрадостно влачит
свой нелёгкий плуг…
Ну, а разве мы с тобой
в тот же плуг не впряжены?..