Фернандо де Рохас - Селестина

С е л е с т и н а. Ах, злодей, тебя не поймешь! Значит, он, по-твоему, не болен? А что же ты говорил до сих пор, о чем вздыхал? Но можешь дурачиться и выдавать ложь за правду и думать что угодно: он в самом деле болен, а возможность его исцеления в руках вот этой немощной старухи.

П а р м е н о. Вернее, этой немощной старой шлюхи.

С е л е с т и н а. Чтоб тебе шлюхину жизнь прожить, гру­биян! Да как ты смеешь!..

П а р м е н о. Зная тебя...

С е л е с т и н а. Да ты-то кто такой?

П а р м е н о. Кто? Пармено, сын кума твоего Альберто; я прожил у тебя целый месяц, когда мать оставила меня в твоем доме, на берегу реки, возле дубилен.

С е л е с т и н а. Господи Иисусе! Так ты Пармено, сын Клаудины!

П а р м е н о. По чести, он самый.

С е л е с т и н а. Чтоб тебе сгореть в адском огне! Твоя мать была такой же шлюхой, как я! Зачем же ты бранишь меня, Парменико? Это он, это он, клянусь всеми святыми! Подойди ко мне! Ведь немало розог и тумаков досталось тебе от меня в жизни, да и поцелуев не меньше. Помнишь, как ты спал у меня в ногах, бесенок?

П а р м е н о. Помню, ей-богу! А иногда, хоть я был ре­бенком, ты тащила меня к изголовью и прижимала к себе, а я удирал, потому что от тебя воняло старухой.

С е л е с т и н а. Чтоб ты сдох! Как он это говорит, бес­стыжий! Ну, в сторону шутки и забавы! Слушай теперь, сынок, да получше. Позвали меня сюда для одного дела, а пришла-то я для другого: пришла-то я ради тебя, хоть и прикинулась, будто тебя знать не знаю. Сынок, ведомо тебе, что твоя мать — упокой господь ее душу — отдала мне тебя, еще когда был жив твой отец. Когда же ты от меня ушел, он до самой смерти мучился, не зная — жив ли ты и здоров ли. Без тебя он на старости лет жил в тоске и пе­чали. Когда же настало ему время покинуть этот мир, он послал за мною, тайно поручил мне заботу о тебе и без всяких свидетелей (кроме того, кто свидетель всем делам нашим и помыслам, кто читает в сердцах и душах и всегда пребывает с нами) велел мне тебя отыскать и приютить, а позже, когда ты достигнешь совершеннолетия и сможешь вести себя как следует, открыть тебе, где спрятан клад зо­лота и серебра, побогаче, чем все доходы твоего хозяина Калисто. И когда я ему обещала это, он обрел покой. Слово, данное мертвым, надо держать крепче, чем слово, данное живым, ибо мертвые не могут постоять за себя; и я потратила немало времени и средств на поиски и погоню за тобою, пока не пожелал тот, кто ведает всеми заботами, исполняет праведные мольбы и правит благими делами, чтобы я нашла тебя здесь, где, как мне известно, ты жи­вешь только три дня. Не скрою, огорчило меня, что ты столько бродил и странствовал, не найдя нигде ни удачи, ни родича, ни друга. Как говорит Сенека, у странника много жилищ и мало друзей, ибо за краткий срок он ни с кем не может сдружиться. Кто бросается во все стороны, никуда не приходит. Не впрок еда тому, кто ест на ходу; нет вредней для здоровья, чем разносолы, новшества и пе­ремены в пище; никогда не заживет рана, если ее пользуют различными снадобьями; не может выправиться растение, если его часто пересаживают. Посему, сын мой, расстанься с порывами юности и вернись, следуя мудрости старших, к здравому смыслу, обрети где-нибудь покой. И где же еще ты найдешь его, если не в моей любви, не в моей душе, не в моих советах, не у меня, — ведь недаром мне препору­чили тебя родители? Они прокляли бы тебя за непослуша­ние; а потому терпи и служи хозяину, пока я не дам другого совета. Но только не будь честным глупцом, не считай прочным то, что шатко, как, например, доброта нынешних господ. Заводи друзей — это дело прочное. Будь постоянен с ними, не трать жизнь попусту. Плюнь на жалкие посулы господ, которые выжимают все соки из слуг, обманывая их лживыми и пустыми обещаниями. Как пиявка сосет кровь, так и они, неблагодарные, оскорбляют, забывают услуги, отказывают в награде.

Горе тому, кто состарится во дворце! Ты знаешь, что сказано о целебной купели? Из сотни омывшихся в ней лишь один выздоравливал. Нынешние господа любят себя больше, чем своих слуг, и они правы. И слуги должны вести себя точно так же. А все эти милости, щедроты, бла­городные поступки — вздор. Хозяева подло и мелочно хло­почут только о своей выгоде. А потому и слугам, даром что у них меньше возможностей, следует жить по своему вкусу. Говорю это я, сынок Пармено, к тому, что твой хо­зяин кажется мне продувной бестией: он хочет, чтоб все ему даром служили. Смотри же, верь мне. Ищи себе дру­зей у него в доме — это самое ценное в жизни. А о дружбе с ним самим и не думай, это редко удается при разнице в положении или состоянии. Нам всем, как тебе известно, представился случай нажиться, и ты теперь сможешь по­править свои дела. А остальное, о чем я говорила, тоже получишь в свое время. Что же до дружбы с Семпронио — она пойдет тебе на пользу.

П а р м е н о. Меня прямо в дрожь бросило от твоих слов, Селестина. Не знаю, что и делать, совсем растерялся. С одной стороны, ты мне все равно что мать; с другой, Калисто — мой хозяин. Разбогатеть-то я не прочь, да кто воз­носится подлыми путями, упадет быстрее, чем поднимется. Не нужно мне состояния, нажитого бесчестно.

С е л е с т и н а. А мне так нужно! Так или иначе, лишь бы нам жилось богаче.

П а р м е н о. Мне бы оно не принесло радости, и по мне — лучше уж честная, беззаботная бедность. И еще скажу тебе вот что: не тот беден, кто мало имеет, а тот, кто многого хочет! А поэтому, что ты там ни говори, я тебе не верю. Я бы хотел прожить жизнь без зависти, идти по пустырям и бездорожью без страха, спать без трепета, в обиде держаться гордо, а в нужде — твердо.

С е л е с т и н а. Ох, сынок! Верно говорят, что благора­зумны только старики, а ты ведь совсем еще мальчишка.

П а р м е н о. Всего безопаснее спокойная нищета.

С е л е с т и н а. Лучше скажи, как взрослый: судьба по­могает смелым. И вообще, кто согласится жить без друзей, обладая богатством? А у тебя-то оно, слава богу, есть. Неужели ты надеешься сохранить его без помощи друзей? И не думай, что твоя близость к этому сеньору даст тебе покой; чем больше денег, тем меньше покоя. Но во всех превратностях помогают друзья. А где же еще ты найдешь сочетание трех видов дружбы, а именно: дружбы полезной, дружбы выгодной и дружбы приятной? Полезной — ибо Семпронио хочет того же, что и ты, и добродетели ваши весьма сходны; выгодной — ибо прибыль у вас в руках, если будете ладить; приятной — ибо вы по возрасту склонны ко всяким утехам, а они объединяют юношей больше, чем старцев, — игры, наряды, забавы, еда и питье, любовные радости в хорошей компании. О, если ты захо­чешь, Пармено, мы отлично заживем! Семпронио любит Элисию, двоюродную сестру Ареусы.

П а р м е н о. Ареусы?

С е л е с т и н а. Да, Ареусы.

П а р м е н о. Ареусы, дочери Элисо?

С е л е с т и н а. Именно.