Алексей Щуров - Песни северного ветра

Приедут дворецкие, слуги,
Служанки и повара,
Отца твоего закрома я
Наполню до потолка.

– Хоть ты благороден, сэр рыцарь,
Словам не поверю я.
Ответь на загадки мои ты,
Тогда я буду твоя.

Что за цветок на болотах
И в долах цветет красотой?
Коль соловей – первый певчий,
То кто же тогда второй?

Что же король с королевой
Могут себе пожелать?
– В долах и на болотах
Примуле расцветать.

Коль соловей – первый певчий,
Дрозд идет после певца.
Золота яркого вдоволь
Желает монаршья чета.

Теперь на мои загадки
Ответь, не сочти за труд.
Сколько монет в сто фунтов
Слитка златого войдут?

Сколько живет в морях рыбы
В нашей юдоли земной?
Что утром майским может
Привлечь к себе красотой? 9

***

– В бочке – эль золоченый,
Зеленый рог – для вина,
Поутру в мае прекрасны
На платье моем кружева.

– Много загадок ты задал,
На все ответила я.
На простынях белоснежных
Ты – мой, ну а я – твоя.

Сэр рыцарь, моим будь мужем,
А я – супругой твоей.
Наследуй отца владенья:
Ведь нет у него сыновей.

Отец девять замков имеет,
Матушка в них – госпожа,
А я наследницей буду —
Единственной; брата судьба
За морем давно неизвестна:
Не слал он вестей никогда.

– Коль замков отец твой владетель,
А мать их хозяйка, тогда
Я старший брат твой, Уильям,
Из-за моря прибыл я.

– Ты брат мой Уильям? Сомненья
Терзают еще разум мой.
Но коль это так, о братец,
Меня забери с собой!

– Как члены твои охладеют,
И сердце скует покой,
Как грубый сван наденут,
Тогда ты пойдешь со мной.

Со мной делят ложе черви,
Глина – покров хладный мой.
Чем в небе сильнее ветры,
Тем крепче обвенчан с землей.

Могила моя в Дамферлайне,
За морем она далеко
Коль не была бы горда ты,
Мне было б не так тяжело.

Отбрось гордость, милая Дженнет,
О ней позабудь, мой друг.
Попав туда, где бывал я,
Тебе не спастись от мук.

Венец золотой на службу,
Не надевай никогда,
А вместо него – покрывало,
Что легче, чем облака.

Наряд с кружевами забудь ты,
Шпильки златые отбрось,
К заутренней в храм ходи ты
Скромно, как любит Христос.

Когда пройдешь по погосту
И дамы увидят тебя,
Пускай они скажут: «Да будет
Зеленой могила твоя».

Твой стан благороден, ум ловок,
Но гордость – твой смертный грех!
На стул Пири в преисподней
Тебя усадят навек!

Во всей преисподней стула
Ниже и не найти;
Молю, отбрось гордость, сестрица,
Иначе тебя не спасти.

Был рыцарь – тут же не стало:
В мгновение ока исчез.
А перед девой предстала
Лишь мгла да сумрак небес.

– Был бы у нас король, – Уоллес сказал, —
Шотландия сама бы цвела!
Но между Англией и мной
Давно посеяно семя зла.

Уоллес на круче стоит над рекой
И вниз на берег глядит.
Там девушка в речке стирает белье.
К ней, крадучись, он спешит.

– Здравствуй, красавица, – он говорит, —
Рад я увидеть тебя.
Прошу, расскажи, что знаешь ты,
Какая весть для меня?

– Вестей для тебя я не припасла,
Давно знает все твой клан.
У конюха на постое стоят
Пятнадцатеро англичан.

Уоллеса ищут повсюду они:
Он к смерти приговорен.
– Он добрый шотландец, – Уоллес сказал, —
Да будет он богом спасен.

Всегда кошелек мой полон был,
Нынче в нем ветра гул.
Немало бы конюх получил,
Если б к нему заглянул.

В карман скользнула девы рука —
И двадцать шиллингов в ней.
Уоллес снял шляпу и капюшон,
И вот что ответил ей.

– Когда вернусь я в эти края,
Долг свой верну сполна!
Он шляпу снял и капюшон —
Велика благодарность была.

На посох опершись трижды за путь,
Уоллес шел прямо к врагам,
Спешил он к конюху, где стоят
Пятнадцатеро англичан.

Войдя, он сказал: «Храни всех вас бог».
Да только их капитан
Со злобой бросил ему в ответ,
Хоть сам был в стельку пьян:

– Где ты родился, горбун и хам?
Откуда приперся ты?
– Хотя я хам и горбун, мой дом —
Шотландские холмы.

Крестом поклялся тогда капитан:
– Мы родом с шотландских гор.
Хотим награду мы получить
За Уоллеса смерть и позор.

– Три дня назад его видел я —
Молвил Уоллес в сердцах. —
Убит им английский был капитан,
А прочих вояк убил страх.

– Шиллингов двадцать, – взревел капитан, —
Для хама и горбуна!
Покажет нам пусть, где Уоллес-гордец
Скрывается от суда.

– Мне деньги в руке своей покажи,
Иль с миром ступай, друг мой
На сотню фунтов проспорил ты:
Уоллес перед тобой!

Он так капитану в челюсть поддал,
Что вовсе ее раздробил.
А прочих так посохом он молотил,
Что падали все без сил.

– Хозяйка! – Уоллес молвит. – Два дня
Я мяса ни ел ни куска.
На стол подавай все, что есть у тебя,
Скорее корми молодца.

Уж стол был накрыт и ужин готов,
Шотландец не сыт и не пьян:
Другой стучится в двери отряд
Из пятнадцати англичан!

– Уоллес! – кричат. – Давай, выходи!
Для смерти славный денек!
Но знай они о силе его,
Пустились бы наутек.

Хозяйка – из дома, муж – на чердак:
Не шутка так помереть!
Уоллес треть посохом уложил,
В канаву швырнул еще треть.

Последние пять убежали в лес,
Уоллес и там их нашел.
Висят они в петлях, а в полдень герой
Делит с шотландцами стол.

По лесу ехал я верхом —
Так мило утром ранним.
Щебечут птицы, а кругом
Достойно все вниманья.

Навстречу – дева на коне.
Любви к ней слог мой полон
Она в насмешку молвит мне:
– Вас заклюет мой ворон.

– Молю, не смейтесь надо мной:
Вы – храм любви бесценной.
Для вас купил немало я
Подарков драгоценных.

– Во имя бога, хватит вам!
Хоть лести рот ваш полон,
Не верю вашим я словам —
Вас заклюет мой ворон.

Кошель он бархатный достал,
Потом – кольцо златое.
– Для вас подарки я искал,
Люблю вас против воли.

– О Боже! Я не знаю вас,
Греха язык ваш полон!
Я честь храню, ну а сейчас
Вас заклюет мой ворон!