ИВИ РАН - Ненасилие как мировоззрение и образ жизни

Первая серьезная проблема, с которой толстовцы столкнулись после Октябрьской революции, была та же самая проблема, которая стояла перед ними и при царском режиме: это их приверженность ненасилию и постоянный отказ служить в вооруженных силах или участвовать в войне. Поначалу отношение к ним нового советского правительства было на удивление терпимым. 4 января 1919 г., в самый разгар Гражданской войны, Ленин подписал декрет Совета Народных Комиссаров, разрешающий полное освобождение от военной службы любому человеку, который сможет доказать свое искреннее неприятие ее на основе своих религиозных убеждений. Более того, власть определять искренность каждого человека в этой области была вручена Объединенному Совету религиозных общин и групп (ОСРОГ), который был сформирован в октябре 1918 г. по инициативе Владимира Черткова и состоял из представителей толстовцев, меннонитов, баптистов, евангельских христиан и других религиозных сект. Имя Черткова имело такой вес, что в течение первых десяти месяцев 1918 г., даже еще до ленинского декрета и организации Объединенного Совета, письменное свидетельство Черткова о серьезности религиозных убеждений отказника принималось правительством как основание для освобождения от военной службы. Документальные свидетельства показывают, что в течение этих десяти месяцев было выдано от 300 до 400 освобождений на основании письменного свидетельства Черткова 109.

Во главе со своим первым председателем Чертковым Объединенный Совет религиозных общин и групп в 1919 и 1920 гг. рассмотрел примерно 10000 дел 110. Однако по мере того, как Гражданская война затягивалась и дезертирство из армии достигло миллионов 111, местные власти стали прибегать к ужесточению мер по призыву солдат, в том числе к игнорированию приказов из Москвы, дающих освобождение от военной службы религиозным отказникам; и около сотни человек были расстреляны 112.

Окончание Гражданской войны принесло передышку в преследовании советской властью толстовских пацифистов, а экономический и аграрный кризис, который привел к Новой экономической политике в 1921 г., открыл новые возможности для крестьян-толстовцев. Угроза массового голода заставила новое атеистическое правительство выпустить обращение к наиболее энергичным слоям крестьян в стране — к старообрядцам и религиозным сектантам, включая толстовцев. 5 октября 1921 г. Народный комиссариат земледелия РСФСР создал для этой цели специальную комиссию и выпустил следующую прокламацию:

«Сектанты и старообрядцы России, которые большей частью принадлежат к сельскому населению, имеют за собой многовековой опыт коммунальной жизни. Мы знаем, что в России имеется много сект, приверженцы которых долгое время стремились к общинной, коммунистической жизни, в соответствии со своими доктринами. Обычно они считали основой такого стремления слова из «Деяний Апостолов»: «И никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее»... Все правительства, все власти, все законы в целом мире и во все века были против такой жизни... А теперь настало время, когда все сектанты... могут спокойно открыться, твердо уверенные в том, что никто никогда не будет преследовать их за их веру. Советское правительство рабочих и крестьян провозгласило подлинную свободу совести и абсолютно не вмешивается в дела религиозной веры, гарантируя каждому полную свободу веры и неверия» 113.

Существует много свидетельств, которые показывают, что большое число крестьян-сектантов приняли эти уверения на веру и с энтузиазмом принялись создавать сельскохозяйственные кооперативы, колонии и коммуны. Один источник говорит о том, что когда в марте 1921 г. с разрешения властей открылся Всероссийский конгресс сектантских сельскохозяйственных и производственных кооперативов, он собрал делегатов из нескольких сотен колоний, возникших в 34 губерниях. К следующему году число сектантских колоний, по имеющимся сведениям, удвоилось, и по крайней мере сто из них были организованы толстовцами 114.

Толстовские колонии вели довольно благополучную жизнь в период Новой экономической политики (НЭПа), с 1921 по конец 1928 г.; но даже тогда было очевидно, что советские правители смотрели на толстовцев как на потенциально мятежный элемент из-за их религиозной ориентации и стойкой независимости. Их постоянно подвергали различным видам травли. В 1929 г. введение первого пятилетнего плана и насильственной коллективизации в сельском хозяйстве знаменовало собой начало ряда мер, направленных на то, чтобы либо превратить толстовцев в покорных членов контролируемых государством колхозов, либо окончательно их распустить. «Воспоминания крестьян-толстовцев», опубликованные в Москве объемистой книгой в 500 страниц в 1989 г. 115, детально описывают более чем двадцатилетнюю историю усилий толстовцев сохранить независимые оазисы религиозного ненасилия в постоянно наступавшей на них пустыне марксистско-ленинского тоталитаризма. Их усилия в конце концов окончились поражением. К концу 1930-х годов все толстовские колонии были ликвидированы, а руководители их оказались либо в лагерях, либо в могиле. Но хотя эта история окончилась трагедией, она содержит в себе некоторые главы, которые заслуживают того, чтобы их помнили, ибо теперь исследователи ставят перед собой задачу заполнить белые пятна и выправить официальные искажения в советской истории.

Помимо Советского Союза, сильное толстовское движение существовало в течение почти полувека в Болгарии. В 1950 г. оно тоже было сломлено коммунистической властью, хотя и не с такой жестокостью, какую практиковали советские коммунисты. Болгарское толстовство процветало настолько бурно, что в 1928 г. знаменитый литературный критик Георги Константинов заявлял: «Нет ни одного интеллектуала, ни одного мыслящего идеалиста, который не черпал бы вдохновения от Толстого. Его влияние, постоянное или преходящее, на личную или семейную жизнь болгарской интеллигенции невозможно исчислить» 116. Болгарское движение поддерживало газеты, журналы, издательства и книжные магазины, в основном посвященные толстовской литературе. Оно финансировало влиятельную вегетарианскую организацию с сетью ресторанов, которые служили также центрами для устройства лекций и собраний. Оно в 1926 г. организовало толстовскую сельскохозяйственную колонию, которую даже после прихода к власти в Болгарии коммунистов в 1944 г. уважали как лучшую кооперативную ферму в стране. Среди последователей болгарского толстовского движения были по крайней мере три члена Болгарской Академии наук, два знаменитых художника, несколько университетских профессоров, по меньшей мере три выдающихся государственных деятеля и не менее восьми поэтов, драматургов и писателей. Один из первых болгарских толстовцев, Христо Досев, в 1907 г. предпринял паломничество в Россию, чтобы повидаться с Толстым. Он поселился в России, женился на дочери одного из последователей Толстого и служил связующим звеном между толстовцами в России и Болгарии до своей безвременной кончины в 1919 г. 117